Вариация - Ребекка Яррос
Бояться не было ни времени, ни лишних ресурсов организма. Я должна быть спокойной, собранной и решительной, как Хадсон.
— Алли! — крикнула Джунипер, когда я подплыла.
— Плыви! — велела я, схватив ее одной рукой за подол платья и оттаскивая нас от проплывавшей мимо яхты.
Мы барахтались в воде, пока я не досчитала до десяти, а когда корма прошла мимо, мы повернули обратно.
— Что нам делать? — закричала Джунипер.
Я держала ее и старалась не уйти под воду, взглядом прочесывая яхту.
Вот! Лучи заходящего солнца пробивались сквозь иллюминаторы, обрисовывая силуэты собравшихся в кают-компании. Я едва различила фигуру, стремительно несущуюся сквозь толпу гостей: Ева. Через пару секунд Хадсон и Гэвин выскочили на заднюю палубу и ринулись к парапету.
— Хадсон! — закричала я, размахивая левой рукой.
— Помоги! — крикнула Джунипер одновременно со мной.
Хадсон перегнулся через парапет. Гэвин его оттащил, что-то крича, но в шуме вечеринки и моторов мы не расслышали слов. Яхта шла дальше.
— Они уплывают! — взвизгнула Джунипер так пронзительно, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
— Все в порядке, — заверила я ее.
На задней палубе все пришли в движение.
Хадсон снова появился у парапета, вскинул руку, растопырив пальцы, и одними губами произнес что-то похожее на «пять минут».
— Все в порядке, — сказала я, когда яхта отошла. — Мы вот-вот попадем в кильватерную струю, так что держимся на поверхности. Не боремся с волнами, а поддаемся. — Я внимательно посмотрела на Джунипер. — Поняла?
Она кивнула. Я покрепче ухватила ее сзади за платье, подгребая ногами и свободной рукой. Волны нахлынули со стороны, противоположной той, куда мы гребли. Я смотрела Джунипер в глаза, пока мы поднимались и опускались на первой волне, а потом и на второй.
На яхте прогудел сигнал тревоги, но она не сбавляла хода.
— Они не вернутся! — просипела Джунипер.
Со лба у нее стекала вода. Волны постепенно стихли.
— Вернутся, — заверила я ее. — Твои дяди нас тут не бросят. Нам нужно продержаться на плаву всего пять минут. Справишься?
Джунипер кивнула, держась на плаву так, будто училась у лучших.
— С меня туфли слетели.
Я выдавила улыбку:
— И с меня. Значит, когда выберемся из воды, будет повод пройтись по магазинам.
— Мне не полагалось быть на яхте, — призналась она.
— Знаю. — В мышцы просачивался холод, но я крепко держала ее за платье. — И потом нас ждет очень долгий разговор на эту тему.
— Этот человек… — У нее задрожала нижняя губа, и я понадеялась, что это от волнения, а не от холода. — Он же мой отец?
Я кивнула. Обманывать ее было бессмысленно.
— Что ты услышала?
— Я была на носу с другими детьми. Мы спускались, и тут я услышала твой голос. Я встала за дверью, когда ты говорила, что Лина застала его врасплох.
Вода потекла по складкам между ее бровей. У меня упало сердце.
— Ты слышала все.
— Так вот кто я? — спросила она, стуча зубами. — Пропуск в вашу труппу?
Я замотала головой:
— Только не для меня. Тому, что натворили другие, нет оправдания. Но я тебя люблю, Джунипер.
— Так вот что ты делала? Использовала меня, чтобы вернуть себе роль?
Она было отпрянула, но я держала крепко. И не собиралась отпускать — не хватало еще остаться в воде порознь.
— Нет.
Плавать при помощи всего трех конечностей оказалось утомительно.
— Я пошла к нему, чтобы он подписал кое-какие документы. Они защитят тебя, и он никогда не сможет отобрать тебя у твоей мамы. Когда я шла на встречу с ним, мой контракт уже распечатали.
Все, что касалось Евы, я опустила, молясь лишь о том, чтобы Джунипер услышала не все.
На глаза у нее навернулись слезы.
— Я была им не нужна. Они меня не любили.
У меня перехватило горло. Я была совсем не подготовлена к этому разговору, но молчать было нельзя.
— За него говорить не буду, но Лина тебя любила, — сказала я, про себя молясь о том, чтобы не ошибиться. — Я знаю, что она тебя любила, потому что она сама выбрала тебе маму и папу. Она знала дядю Гэвина и дядю Хадсона. Она выбрала для тебя всю эту семью. Она знала, что они будут любить и защищать тебя, и сделала так, чтобы ты попала туда, где она сама могла бы за тобой приглядывать. Она поселила тебя в одном из своих самых любимых мест в мире, чтобы ты росла в окружении всех тех и всего того, что она тоже любила.
Слезы Джун смешались с океаном.
— С чего ты взяла…
— Я не представляю, как можно знать тебя и не любить. Мама с папой, бабушки и дедушки, дяди, двоюродные братья и сестры — все они тебя любят. И мы с Энн любим тебя…
Позади нас раздался пронзительный гудок.
— Я понимаю, этого недостаточно, чтобы унять твою боль. И мне ужасно жаль.
Она наморщила лоб. Шум становился все громче. Лодочный мотор.
— А эти документы, которые ты ему отдала? Там написано, что меня надо скрывать?
Челюсть у меня неудержимо дрожала.
— Нет, — выдавила я. — Там написано, что некоторым из нас нельзя разглашать, что он твой отец. А что касается тебя… — Я притянула ее ближе. — Ты можешь говорить все что угодно и когда захочешь. У тебя есть выбор. Мы отобрали власть у него, а не у тебя.
Джунипер кивнула. Губы у нее уже слегка посинели.
Я оглянулась через плечо. К нам приближалась спасательная шлюпка. Я чуть не утонула от облегчения.
— Они уже близко.
Водитель заглушил мотор, суденышко подрейфовало к нам, и на корму вышел Хадсон. От страха лицо у него сморщилось. Лодка замедлила ход, и ее нос оказался метрах в трех от нас.
— Алли! Джунипер!
— Мы доплывем! — крикнула я, пока он не додумался нырнуть в этот морозильник под названием океан. — Сможешь? — спросила я у Джунипер.
— Да, — кивнула она, и мы поплыли.
Одной рукой я придерживала ее за платье и плыла на боку, не обращая внимания на судороги, постепенно сводившие мышцы, пока мы огибали корму покачивающейся лодки.
Хадсон с Гэвином ждали нас на купальной платформе — Гэвин присел на корточки, Хадсон встал на одно колено. Гэвин был ближе, так что я крикнула ему:
— Держи ее!
Я обеими руками обхватила Джунипер за талию и толкнула вверх, изо всех
