Кейт Грин - Падающая звезда
Отпечатков нет ни на машине Джакобса, ни в домике, ни на ноже. Харм нашел перчатку – коричневую мужскую перчатку.
Выйдя из дома в тень портика, он остановился. Мирина приподнялась навстречу.
– Харм, спасибо вам. Спасибо, что вы привезли Нию домой. Садитесь, – махнула она рукой.
Многие из тех, кто был на памятном обеде, снова собрались здесь. Рассаживались на стулья в тени возле бассейна. Дьердь Файн прилетела утренним рейсом. Журналистка была в новом костюме. В черных кожаных штанах и тонкой сверкающей кольчуге. Ноги в красных кожаных ботинках она положила на стол. Магнитофон был включен. Мирина, должно быть, дала ей полный доступ к актерам. И полную свободу, чтобы она могла писать о съемках. Если «Визионфильм» теряет деньги, им понадобится привлечь к фильму внимание публики. Газетная шумиха вовсе не будет лишней.
Харм внимательно оглядел присутствующих. Хоув сидел впереди, неподалеку от Мирины. Он был в своем неизменном рыбацком жилете с кармашками.
Присутствовала и продюсер Леонарда Полетт, с которой Харм беседовал на обеде. Полетт стояла рядом с Сюзанной Сколфильд. Джино и Конни щелкали жевательной резинкой. Джек с Нией сели неподалеку от Мирины. Та продолжала разговор.
«Интересно, где Моравио?», – подумал Харм.
– Мы рассчитываем на три дня, – сказала Мирина. – На полных три дня. Фактически, нам осталось отснять пару кадров в мотеле. С этим можно справиться за день, если как следует поднапрячься. Потом сцена с поездом. Все вы знаете Катарину Палмер. Она прибыла сниматься в сценах вместо Тэсс Джуран и закончит с нами фильм. Катарина, мы в долгу перед тобой. Ты спасаешь нас.
Все захлопали. Мирина продолжала:
– Джек Дризер и Дэн Хоув помогут мне с режиссурой, а Мануэль Моравио займется развитием сюжета и изменениями, хотя, начиная с этого момента, мы будем снимать то, что написано в первом варианте. Необходимо максимально облегчить работу, что поможет нам закончить съемки в срок. Больше никаких поворотов.
Полчаса она отвечала на вопросы, потом группа разошлась. Мирина обняла Нию, и они вместе направились в кабинет Леонарда. Ния оглянулась на Харма, он пошел вслед за ними.
Мирина предложила им сесть, постояла несколько мгновений перед столом Леонарда. На столе лежала папка с бумагами. Прежде чем сесть, Мирина пролистала страницы. Она глубоко вздохнула и положила голову на стол. Поколебавшись, Ния подошла к ней. Мирина обняла ее одной рукой. Плечи вздрагивали в беззвучных рыданиях. Раньше Мирина была очень сдержанной. Она выпрямилась, откинулась на спинку стула. На минуту задержала руку Нии в своей. Глаза Мирины были сухими. Черные волосы распущены по плечам.
«Она постарела», – подумал Харм. За те дни, что они не виделись, она постарела, действительно. В каждой морщинке проступил ее истинный возраст. Мирина с трудом сглотнула раз, другой.
– Кажется, я не могу плакать, – она дотронулась до горла. – Все застревает здесь. Думаю, что полный упадок сил наступит где-нибудь через год. Сейчас для этого неподходящее время. Моя семья держалась точно так же в Праге. Оставшиеся в живых. Стоики.
Ния села в кожаное кресло. Мирина протянула открытые ладони.
– Все так добры. Без вашего благородства… Спасибо, Ния. Я знаю, как тебе трудно было вернуться на съемки.
– Как ты и говорила, Мирина. Ради Леонарда.
– Я весь день сидела на связи, разговаривала с юристами, – Мирина вздохнула. – Мне надо рассказать вам, почему Леонард полетел в Лос-Анджелес. Дело в деньгах. Боюсь, что мы управлялись ужасно плохо. Леонард подготавливал документы для объявления банкротства. Потому я и настаиваю на продолжении съемок. Не только ради Леонарда. А чтобы спасти «Визионфильм». Может быть, спасти и себя. Я не понимаю, почему кто-то хочет причинить нам вред? Вы обнаружили что-нибудь в Лос-Анджелесе, Харм? Какую-нибудь зацепочку, которая помогла бы понять происходящее? Мои актрисы… Мой муж… Я не могу допустить, чтобы фильм развалился, остался недоснятым. Не могу потерять «Визионфильм». Поэтому, пожалуйста, не судите меня слишком строго, как судят некоторые члены труппы за то, что я не бросила работу. За то, что стараюсь завершить фильм. У меня, действительно, нет выбора. И как бы там ни было, я всегда верила в незаурядный талант Леонарда. Ты знаешь, что бы он сказал нам, Ния? Соберите энергию эмоций и донесите ее до камеры.
Мирина рассортировала бумаги на столе.
– Вот твоя почта, Ния, – она протянула кипу конвертов и журналов.
Харм увидел несколько голубых конвертов.
Мирина внимательно взглянула на Харма.
– Часть писем пришла сегодня.
Ния удивленно взглянула на Харма, он закрыл глаза. Он совсем забыл, что разговаривал с Мириной о письмах. В беседе с ним она упоминала о голубых конвертах, рассыпавшихся на постели.
«Волосы», – подумал он. – Куинтана обнаружил улики… Вполне вероятно, что на постели Мирины могли быть ее волосы».
Мирина повторила Нии все, что рассказала Харму о потерявшихся конвертах.
– Ты будешь читать сейчас? – спросила Мирина.
– Письма подождут, – ответила Ния. – Думаю, спешить некуда.
– Пойду, закончу укладывать кое-какие вещи. Я не собираюсь оставаться на ранчо. Здесь слишком много привидений. Вот номер, по которому можно связаться со мной. Ночлег и завтрак в городе. – Она поднялась и вышла.
Ния еле дождалась, пока в коридоре замер стук каблучков Мирины, вынула из пачки все голубые конверты, перевернула их.
– Видишь, – показала она письма Харму. – Леонард, Мирина, Мануэль Моравио, все они посланы через ранчо. Мирина не открывала ни одно из них. Она перехватила даже то, которое послано через Моравио. Бьюсь об заклад, он даже не видел его.
Потом Ния вытащила еще одно письмо и протянула его Харму. Адрес был напечатан на уже знакомом принтере.
– На нем нет почтовых штемпелей. Его просто оставили здесь. – Харм взял письмо из рук Нии. – Открой его ты, – попросила Ния. – Что там написано?
Харм разорвал конверт.
– Здесь всего три слова: «Я тоже готов».
«Времени почти не осталось.
Вся моя жизнь в последние годы – это длинный коридор к одной особой двери. По пути я заходил в другие комнаты – и в ту, и в эту. Но всегда стремился к конечному пункту. И вот я здесь. Я знаю, куда ты ушла, я знаю точно, где ты в этот самый момент. Сегодняшний вечер принадлежит мне для создания заключительной сцены. Монтажа не будет. Это – театр жизни. Полная импровизация. Исход неизвестен.
Я снова увидел тебя. Увидел тебя и сияющий вокруг тебя ореол страха. Я понял, что должен добраться до тебя прежде нее. Она придет за тобой. Я приду за тобой. Вопрос только в том, с кем из нас тебе выгодней встретиться; Я знаю, уверен, что ты будешь благоразумной и выберешь путь со мной. Ты увидишь, что по развитию ее сценария у тебя не будет такого шанса. У тебя вообще не будет никакого выбора.
