Ли Райкер - О Сюзанна!
Как только приступ прошел, Джеб развернул ее к себе:
— Как долго, черт возьми, ты терпишь эту боль?
— Недавно.
Джеб схватил ее за плечи:
— Сколько?
— С ужина, — призналась Сюзанна, и тут на нее вновь накатило. В ее глазах отразилось страдание, но тем не менее Сюзанна гордо вскинула подбородок вверх. — Сначала было не очень плохо.
— Конечно, не очень.
— Все началось с боли в пояснице, — сказала она. «Ничего удивительного», — подумал Джеб.
— Наверное, просто перетрудилась, — предположила Сюзанна.
Однако Джеб так не считал.
— Как часто бывают схватки?
— Я… Я не могу точно сказать. Иногда примерно через шесть минут, иногда почти непрерывно. Потом промежуток возрастает.
Отпустив ее, Джеб выбежал в коридор и, перегнувшись через перила, крикнул:
— Дрейк! Джон Юстас! Кто-нибудь, идите сюда!
Дрейк, который спустился вниз, чтобы пропустить стаканчик на ночь, бросился наверх. За ним ковылял Джон Юстас. Шествие замыкала Лесли — волосы в бигуди, лицо без косметики, на голое тело наброшен старый махровый халат.
— Что случилось? — хором спросили они. — С Сюзанной плохо?
Джеб посмотрел застывшим взглядом на своего дедушку, который всю жизнь был семейным врачом.
— Она рожает.
Старик с неожиданной силой хлопнул его по плечу. Из глаз Джона Юстаса исчезла боль. В конце концов, с медицинскими проблемами он справляется лучше, чем с житейскими.
— Насколько далеко это зашло?
— Она не знает. Только что были сильные схватки.
— Я здесь, Джеб, — сказала Сюзанна, появляясь в дверях детской. Сейчас голос ее звучал нормально. — Не говорите обо мне так, как будто меня здесь нет.
Дрейк и Джон Юстас тут же приступили к делу, по очереди отдавая распоряжения.
— Помоги ей одеться, мальчик.
— Лесли, найди ее саквояж.
— Джеб, как зовут доктора и где номер его телефона?
— Сюзи, дай мне знать, когда будет новый приступ боли. Надо засечь время.
— Воды уже отходят? — спросил Джон Юстас.
— Дрейк! — ликующим тоном сказала Лесли. — Мы будем бабушкой и дедушкой!
Джеб чуть было не засмеялся, но его тут же вновь охватил страх.
Сюзанна привалилась к перилам:
— Боже мой…
— Пять минут, — объявил Дрейк, быстро и точно установив интервал между схватками, и сразу же сообщил эту новость Джону Юстасу, который с площадки второго этажа звонил по телефону. — Джеб, где машина? — обернувшись, спросил Дрейк.
— Она будет здесь, как только я позвоню. По-По, отойди от этого чертова телефона!
— Опять ты со своим любимым прилагательным, — попыталась пошутить Сюзанна.
Сердце Джеба колотилось в бешеном ритме.
— Черт, где мое чертово пальто?
— Полегче, мальчик! Это жизнь. Женщины каждый день рожают детей.
* * *Сюзанну чуть ли не с рождения приучали соблюдать светские приличия. За всю жизнь она ни разу громко не закричала и теперь обещала себе, что не станет кричать только из-за того, что рожает. Она решила, что сконцентрирует свое внимание на том, чтобы успокоить Джеба. Она рассеет его страхи и сотрет его воспоминания о Рэйчел и их сыне.
Джеб делал все, что мог. Сюзанна никогда не забудет, как он тер ей спину и разминал плечи; как при этом дрожали его руки. Как кормил кубиками льда. Как шептал на ухо ободряющие слова. Он не отрывал от нее глаз, хотя Сюзанна знала, что ему часто хотелось бы отвернуться, чтобы она не заметила его беспокойства.
Частная родильная палата не была похожа ни на одну больничную палату из тех, что доводилось видеть Сюзанне. За несколько недель до родов Джеб заказал мебель и оборудовал помещение так, чтобы палата как можно больше напоминала ее собственную спальню. Как он сказал, это обычная практика среди богатых — наподобие подруг Лесли — и среди королевских особ. Сюзанна чувствовала себя здесь как принцесса. Если бы не боль, от которой можно было избавиться только одним способом, она бы наслаждалась результатами его усилий. Но сейчас Сюзанну не успокаивал даже звучавший из стереосистемы тихий перезвон гитары Монтойи. Может быть, она недостаточно смелая, недостаточно сильная?
— Джеб! — громко закричала Сюзанна, почувствовав, как из нее хлынул поток, жидкости, и схватилась за одеяло с индейской звездой. — О Господи! Я ненавижу тебя за то, что ты со мной сделал! — крикнула она и тут же, увидев, как Джеб заморгал, добавила: — Прости, прости! Я не хотела.
— Нет, хотела, милочка! — пустив в ход все свое обаяние, нежно сказал он. — Я нисколько тебя не виню. На твоем месте я бы тоже сейчас ненавидел. — И добавил:- Давай я вызову медсестру, пока ты не уплыла. Я думаю, сейчас как раз отошли воды. Ты лежишь в луже.
Боль все нарастала и нарастала. В те периоды, когда она отступала (они становились все короче и наступали все реже), она разговаривала с Джебом о Клэри и о том, какой сложной натурой та была.
— Никто из нас так и не узнает, какой она была в действительности, — сказал Джеб, когда наступило три часа ночи. Глаза его затуманились, на подбородке проступила щетина. — Наверное, как и большинство из нас, Клэри была и хорошей, и плохой. А Джон Юстас просто видел ее плохую сторону. Он может надевать на себя шоры, когда это ему нравится. Посмотри, каким он видит меня… А ведь я всего лишь человек.
Сюзанна знала, что он уже нашел для себя объяснение. Тогда в детской он решил поверить в то, что послание Клэри было предназначено не ему, а Джону Юстасу. Сюзанна его любила и поэтому не стала разрушать его веру.
— Я думаю, что твой дедушка видит тебя совершенно отчетливо, так, как есть. — Она замолчала, чувствуя, как вновь накатывает боль. — Ты люби его, Джеб. И Клэри тоже.
— И тебя, — сказал он.
Боль достигла своего пика, и на этот раз голос Сюзанны поднялся до крика. Слабая, вся потная, она упорно цеплялась за жизнь.
Крепко держась за руки, они не отрывали глаз друг от друга. Если она его покинет, он снова останется один. С воспоминаниями о Рэйчел, с воспоминаниями о ней.
— Со мной все хорошо, — как будто прочитав ее мысли, сказал он.
— Как у меня дела? — спросила Сюзанна. Джеб наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
— Хорошо.
Эти слова — которыми Джеб на сцене приветствовал своих фанатов — заставили Сюзанну улыбнуться в тот момент, когда она и представить себе не могла, что еще может улыбаться. К глазам ее подступили слезы.
— Тогда все в порядке, — прошептала она. И вдруг все вокруг изменилось. Вновь увидев перед собой цель, почувствовав в себе новые силы, Сюзанна принялась тужиться, работая так упорно, как никогда в своей жизни не работала. Она тужилась и тужилась, уже не слыша ободряющих слов Джеба, не испытывая ничего, кроме любви к нему и желания дать дорогу новой жизни.
