Синтия Виктор - Единственная
Просматривая вешалки, она вскоре наткнулась на короткую темно-синюю юбку, отделанную точно такой же шелковой вышивкой, какая осталась у нее в памяти. «Ага, значит, это была блуза и юбка, а не платье, — сделала она вывод. — Тогда блуза где-то рядом», — логично рассудила она, глядя поверх вешалок на полки у стены. Но все было упаковано в пластиковые пакеты, и трудно было рассмотреть их содержимое. Подняв тяжелую стопку пакетов, Карлин положила ее на стол и внезапно отпрянула.
Жакет… Он был там, третий или четвертый сверху. Жакет, который она связала для Бена.
«О Боже», — подумала она, вытащив его из стопки и крепко прижав к груди. Потом, вытянув его перед собой, проверила пуговицы, надеясь, вопреки всему, что ошиблась, но в самом низу, на том месте, где должна была быть раскрашенная вручную пуговица, она увидела только несколько темно-синих нитей.
Бен оставил его у сестры в чулане, когда обнаружил, что потерял пуговицу? Неужели он такой трус? Но Карлин сразу же поразилась собственной наивности. Станет ли человек, совершивший убийство, останавливаться перед сокрытием следов? Конечно, нет. «Очевидно, я совсем не знаю Бена Дамироффа», — безнадежно сказала она себе, направляясь из чулана к лестнице.
В полном отчаянии Карлин прижимала к себе жакет и спускалась по лестнице, не замечая поднимавшуюся навстречу Наташу.
— Это совершенно неподходящий наряд для «Лютеции». — Наташа протянула руку и нежно погладила жакет, когда они обе остановились на закругленной площадке лестницы. — Ты помнишь, как мучилась, пытаясь соединить рукава и плечи? — Она громко рассмеялась и села на верхнюю ступеньку.
— Боже мой, — произнесла Карлин почти про себя, садясь рядом с подругой. — И зачем только я снова встретилась с Тони Келлнером. — Она положила жакет на колени и коснулась пальцем того места, где должна была быть пуговица.
— О чем ты, Карлин? — встревоженно спросила Наташа.
— Ох, Таш. — Карлин ласково погладила подругу по щеке, потом опустила руку в карман, достала пуговицу и приложила к расстеленному на коленях жакету, словно собираясь вдеть нитку в иголку и пришить ее на место.
— В чем дело, Карлин? — Наташа с опаской посмотрела на жакет. Она не сразу осознала смысл происходящего, но, осознав, пришла в смятение.
Карлин сидела, как неживая, вцепившись руками в вязаный жакет, и пыталась подобрать слова, но они, казалось, не хотели выстраиваться в правильном порядке.
— Бен и Тони. Он ненавидел Тони. Понимаешь… телефонный звонок в мотель. — У нее задрожали руки, когда она попыталась привести в порядок свои мысли, но заставила себя усилием воли унять дрожь. — Наташа, я давно боялась, а теперь знаю, что нечего надеяться на ошибку, с самого начала я была права. Тони Келлнера убил твой брат. — Она потеряла над собой контроль, и у нее по щекам потекли слезы. — Это Бен, — заплакала Карлин, — он пошел к Тони домой и застрелил его, как и обещал много лет назад.
— Почему ты решила? — прошептала Наташа, в ужасе уставившись на подругу.
— Вот доказательство. — Карлин прижала жакет к груди и зарылась лицом в теплую шерсть, но через некоторое время собралась с силами и выпрямилась, теперь ее глаза были сухими, а тон деловым. — На Бене был этот жакет в тот день, когда он убил Тони Келлнера. Вчера вечером я обнаружила пуговицу в хранилище вещественных доказательств.
Карлин взглянула на Наташу, которая вдруг встала, деревянной походкой спустилась вниз по лестнице и остановилась у камина, спиной к подруге. Карлин осталась сидеть на ступеньках, но заговорила громче.
— Бен, должно быть, оставил жакет в твоем шкафу, чтобы полиция не нашла его. Он хотел вовлечь тебя, чтобы защититься самому, — с горечью пояснила она.
— Ох, Карлин, ты ошибаешься… — Наташа все еще стояла спиной к подруге, опустив плечи. — Не знаю, как сказать тебе. Но я должна это сделать, верно? — Казалось, она обращалась скорее к самой себе, чем к Карлин. — Больше некуда бежать. Нужно покончить с этим раз и навсегда. — Она на мгновение задумалась. — Вероятно, все к лучшему.
— Что ты имеешь в виду? — Карлин напряглась, интуитивно предчувствуя какую-то ужасную новость.
Наташа повернулась лицом к лестнице, и, когда она заговорила, голос выдал ее волнение:
— Бен не оставлял здесь жакет. Он уже много лет не видел его, я забрала его, когда вы поссорились еще в школе. — Она покачала головой. — Я даже забыла, что он принадлежит Бену, пока только что не увидела его у тебя в руках.
— Что ты говоришь? — Карлин медленно встала на ноги и не спеша спустилась по лестнице, не желая ничего больше слушать, но понимая, что должна все узнать.
— Что я говорю? А ты слушай теперь внимательно. Я положила жакет обратно в чулан. Я убила Тони Келлнера. — Наташа выкрикивала слова, как будто это единственный способ произнести их.
Карлин, пораженная, молча, не отводя глаз, смотрела на Наташу.
— Ты не знаешь, что делал со мной Тони. — Голос Наташи был жестким и полным слез. — Ведь это я заставила его позвонить в отель «Старлайт»…
— Ты что? — Карлин раскрыла рот от изумления.
— Ох, Карлин, тебе этого не понять. Однажды я сбежала из школы в магазин за какой-то ерундой и увидела их — твоего отца и свою мать, они выходили из мотеля. Это было отвратительно. — Теперь она словно оправдывалась. — Я сказала матери, что мне все известно, а она всего лишь попросила меня молчать. А я и не могла… Разве я могла рассказать отцу? Это убило бы его. А вы с Беном… Как я могла так поступить с тобой? — Она отошла от камина и тяжело опустилась в белое, обтянутое шелком кресло на двоих. — Я хотела наказать ее, мне хотелось, чтобы ей стало плохо, поэтому я попросила Тони позвонить.
— А потом они врезались в грузовик.
Наташа не могла не почувствовать, как внезапно изменился тон Карлин.
— Я же не предполагала, что случится такое. — Ее глаза молили о понимании.
— Но мой отец стал инвалидом, а твоя мать погибла.
Карлин увидела, как ее отец до несчастного случая расхаживает по гостиной, увидела их всех: троих ребят, играющих в какую-то незатейливую игру за кухонным столом, и Кит Дамирофф, красивую и жизнерадостную, поддразнивающую своего мужа, перебрасывающуюся шутками с Лилиан и Джей. Т. Сколько трагедий из-за одной детской шалости.
Но что было, то было. Последствия этого глупого детского поступка шестнадцатилетняя девчонка не могла предвидеть.
— Таш, стоило ли убивать спустя почти двадцать лет? — с глубокой печалью спросила Карлин.
— Тони сделал бы это всеобщим достоянием, — не задумываясь, ответила Наташа. — Ты не знаешь, к чему он принуждал меня.
