Эстер Росмэн - Колыбельная для мужчин
Словно прочитав ее мысли, Зак решительно положил сильные пальцы одной руки ей на затылок и грубо притянул к себе, соединился с ней губами и поцеловал с диким, первобытным пылом. Другой рукой он обхватил ее за талию и еще крепче прижал жаждущее тело к своему, так что она смогла почувствовать, как бьется его сердце и твердеет, говоря о растущем желании, плоть. От него пахло кожей и потом, ртом она чувствовала вкус кофе и спиртного. Смешиваясь, эти запахи и ощущения вызвали волну жара, медленно растекавшуюся по всему ее телу.
Его язык уже проник глубоко внутрь, касаясь, пробуя, двигаясь взад и вперед, сталкиваясь со своим собратом в каком-то интимно-чувственном танце, будящем в ней необузданные чувства.
Руки властно и даже как-то зло прижимали ее, расплющивая груди о твердую стену его мышц.
Обняв его за шею, Адриа полностью отдалась ему во власть, не желая прислушиваться к еще звучащим в ее мозгу сомнениям, отказываясь думать о том, что он может оказаться ее братом и что эта любовь, столь внезапно вспыхнувшая и такая же естественная, как природа вокруг них, может оказаться порочной. Она отдавала ему свои губы и так же охотно отдаст и всю себя.
Не выпуская ее из объятий, Зак опустился вместе с девушкой на толстый слой сухой травы и сосновых игл. Покрывая поцелуями ее шею и веки, он запустил пальцы в густые, угольно-черные волосы.
– Ты уверена? – спросил он голосом холодным и бесстрастным, как свистящий между деревьями ветер.
– Я хочу этого, Зак, – ответила она, глядя ему прямо в глаза. – Я хочу тебя.
Он все медлил, но она приникла своими губами к его, и он сдался. Адриа понимала, что сдержанность Зака вызвана его подозрениями в их кровном родстве, но она сама была уверена в обратном. Адриа не могла полюбить, так полюбить собственного сводного брата. Большинство людей считало его отцом Энтони Полидори, и он гораздо больше походил на этого итальянца, чем на Уитта. Вот это правильно! Так и должно быть! Зак положил руку ей на грудь, и Адриа инстинктивно выгнулась навстречу ему. Когда же он уткнулся носом в ее шею, она, откинув голову назад, предложила ему большее.
Его пальцы отыскали пуговицы ее блузки и застежку бюстгальтера, и вскоре она оказалась уже раздетой до пояса. Холодный воздух пощипывал темные соски обнаженных грудей, но тело горело от бушевавшего внутри нее огня.
Руки у него были огрубевшие, но когда, перед тем как завести их ей за спину и исследовать ложбинку позвоночника, он коснулся ими каждого упруго торчащего маленького пика, она испытала божественное ощущение. Ее тело пронзила сладостная дрожь, и она вцепилась в его плечи, как утопающий за соломинку.
Теперь Зак уже целовал ее груди, она выгибалась от наслаждения, ей хотелось еще и еще, когда же он завладел ее отвердевшими сосками, ее охватил приступ какой-то примитивной чувственной радости. Его язык то двигался по кругу, то просто взад и вперед, то нежно ласкал, а то слегка задевал их, разжигая внутри нее искры небесного огня.
Шепча его имя, она подставляла ему грудь, как кормящая мать младенцу, вместе с тем желая большего. Гораздо большего. «Люби меня, Закари!» – кричала она про себя.
Пальцы Зака скользнули к поясу ее джинсов и освободили от этого явно не нужного ей предмета одежды, оставив в одних тоненьких трусиках. Затем он вновь поймал губами один из ее сосков, и она, застонав от удовольствия, нащупала ворот его рубашки и, отрывая от нетерпения пуговицы, обнажила покрытую вьющимися темными волосами грудь, чувствуя под своими руками рельефные мышцы его плеч и спины.
Услышав ответный стон, девушка задрожала.
– Адриа, – хрипло произнес он, стараясь поймать ее взгляд.
Она приложила палец к его губам.
– Не надо ничего говорить, – прошептала она и тут же ощутила новый очаг огня – он начал легонько покусывать ее палец.
Глядя ей в глаза, он продолжал держать ее палец во рту, и огонь разливался по всему ее телу.
В горле у нее пересохло, а влажная пустота между ее ног готова была принять его. Она хотела его, хотела независимо от последствий. Так и не отрывая от нее взгляда, он медленно переместил руки ниже, к ложбинке, разделяющей ее ягодицы, и все ее тело опять начало судорожно извиваться, откровенно моля о еще большем.
– Ты уверена? – снова спросил он. За его расширившимися зрачками почти не было видно серой радужной оболочки глаз. Высоко над его головой по небу стремительно неслись облака.
– Д-да.
– Это может оказаться ошибкой. – В его глазах появилась тень сомнения, но не подвластные рассудку пальцы продолжали ласкать ее тело.
– Никогда, – прошептала Адриа, притягивая его голову до тех пор, пока не почувствовала на своем лице его дыхание. – Люби меня, Зак, – взмолилась она, окончательно забывая всякую осторожность и отметая все предостережения звучащих в ее мозгу голосов. – Люби меня и забудь обо всем остальном.
Он поцеловал ее в губы, а затем стал опускаться все ниже и ниже, нежно касаясь губами ее кожи, пока наконец не достиг ямочки пупка, которую обвел языком. И она снова прогнулась навстречу ему, прося, требуя большего – всего его.
Зак скользнул еще ниже, и, когда стянул с нее трусики и она почувствовала его горячее дыхание над самыми завитками волос, ей показалось, что она умирает. Вся дрожа в исступлении, она почувствовала, как он коснулся ее самого интимного места, сперва медленно, потом все быстрее и быстрее.
– Закари! – воскликнула она.
– Подожди еще, – шепнул он и притянул одну из ее рук к молнии своих джинсов. Раздался легкий треск, и Адриа медленно сняла джинсы с его стройных ног. Нежными пальцами она гладила его ягодицы и чувствовала, как напрягаются его мышцы. Потом пробежалась по плоскому животу и услышала судорожный вздох.
От сильного мужского тела исходил ровный жар.
– Ты не передумала? – еще раз спросил он, когда они уже лежали совершенно обнаженные, дрожащие от нетерпения.
В ответ она поцеловала его, и он переместился наверх, заводя своими сильными руками ее руки ей за голову. Горящие желанием глаза словно заглядывали в самую душу Адриа.
Потом, целуя ее, он грубо, словно опять победив в какой-то внутренней борьбе, раздвинул ей ноги. Она приподняла бедра с земли и почувствовала, как его мужское естество, тяжелое и плотное, прорвав разделяющий их барьер, вошло внутрь нее.
Адриа опустила веки, но он поцеловал ее в щеку.
– Смотри на меня, – сказал он хрипло. – Мы не должны забывать, как это произошло. И никогда не забудем.
Его слова прозвучали словно пророчество. Послушная ему, она открыла глаза и начала двигаться в такт его опьяняющему, возбужденному ритму. Не было никаких пауз, некогда было даже перевести дыхание. Он входил в нее все глубже и глубже, все быстрее и быстрее, пока наконец цвета окружающего мира не слились перед ней в сверкающий калейдоскоп радужных бликов. А переполняющее ее наслаждение не взорвалось изнутри чувственным восторгом и умиротворенностью, когда ее лоно заполнила влага, подобная густому теплому меду.
