Рози Томас - Чужие браки
— Я беспокоюсь о Дарси. Боюсь того, что случится дальше. А от него ведь все равно ничего не добьешься, кроме заверений в том, что все скоро наладится.
— Ну конечно, ты беспокоишься, — Майкл погладил Ханну по волосам.
— А еще я боюсь, что не смогу справиться с тем, что последует дальше. Арест, судебный процесс. Я не знаю, что еще. Я должна пережить все это рядом с Дарси плечом к плечу, но я боюсь, что у меня не хватит сил.
На глаза Ханны опять навернулись слезы, которые она стала промокать бумажной салфеткой.
— Я абсолютно уверен, что ты справишься со всем, — убежденно сказал Майкл. — Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы ни секунды в этом не сомневаться.
— Ты так думаешь?
— Я знаю.
Ханна потянула носом.
— Наверное, мне просто требовалось хорошенько поплакать. — Ханна вымученно улыбнулась. — Теперь мне легче. Глупо, правда? А еще собралась поддерживать Дарси.
— Ты жалеешь, что поехала со мной сюда?
— Нет, — подумав, сказала Ханна. — Не жалею. — Она придвинулась поближе к Майклу и обняла его одной рукой.
— Что будем делать сегодня вечером? — спросил Майкл.
— Ничего. Лежать вот так и смотреть телевизор. А потом закажем чего-нибудь в номер.
Майкл дотянулся до переключателя и начал щелкать кнопками, подыскивая подходящий канал.
Они лежали среди подушек и одеял и смотрели конец «Новостей Четвертого канала». У Майкла было такое чувство, словно хрупкая оболочка их близости пережила шторм и ее выбросило, намокшую и потрепанную, но все еще целую, в более спокойные воды.
Майкл привез с собою в Графтон чувство своеобразного обновления. Ханна уехала утренним поездом, а Майкл один ехал на машине. Майкл чувствовал, что это недолгое и не очень удачное время, проведенное вместе, все же оставило после себя ощущение счастья, которое скрасило унылую обратную дорогу. Майкл включил радио и начал что-то бодро насвистывать. Он чувствовал сейчас любовь ко всему белому свету, был великодушен и терпим ко всем его недостаткам и преисполнен самых нежных чувств к жене и детям.
Подъезжая к дому, Майкл как будто в первый раз увидел свой сад, аккуратно обработанное вишневое дерево, вокруг которого был аккуратный, ровный круг, засыпанный гравием, куст пиона, ветки которого гнулись под тяжелыми багровыми бутонами, машину Марсель, стоящую у двери гаража. Майкл думал, что в это время дня Марсель будет в школе. Вылезая из машины, Майкл все еще насвистывал. Он отпер дверь и вошел. В доме было тихо, но из кухни доносился приятный запах еды.
Майкл прошел в кухню. Марсель была там. Она стояла возле одного из рабочих столиков в окружении обычного набора кухонной утвари. Когда Марсель взглянула на мужа, лицо ее напоминало застывшую ледяную маску.
— Как конференция? — спросила она.
Майкл на секунду заколебался, пытаясь понять, к чему клонит Марсель, затем ответил:
— Хорошо. Как любая другая конференция. Что-то интересно, что-то нет. А ты почему не в школе?
— А твой доклад хорошо принят?
— Да, очень хорошо.
Майкл взял с подноса кучу писем, которые пришли ему за это время и пробежал их глазами, не очень-то вникая в смысл. В воздухе витало напряжение, оно ощущалось, как некий удушливый ядовитый запах, так не похожий на аромат готовящейся пищи.
— Что ты готовишь? — спросил Майкл.
Марсель не ответила. Майкл внимательно посмотрел на жену. Она сыпала в миску муку. Легкое белое облачко висело в воздухе.
— Я не знаю, — прошептала Марсель. — Разве не забавно? Понятия не имею о том, что делаю.
Голова Марсель упала на грудь, рот искривился, и она разразилась рыданиями. Остолбенев от неожиданности, Майкл пристально посмотрел на жену.
— Ты не был на конференции, — выдавила наконец Марсель.
Майкл представил себе поток обвинений, упреков и лжи, которые последуют, если он попытается отрицать.
— Да, не был, — согласился он.
— Где же ты был?
— В Лондоне.
— Почему же ты солгал мне? — Обвиняющее выражение покинуло лицо Марсель. Теперь оно выражало лишь жгучую боль. Майкл вжал голову в плечи, как бы желая спрятаться от этого всего.
— Просто не хотел сделать тебе больно, — ответил он на вопрос жены.
— И с кем же ты был?
— Марсель, неужели тебе обязательно это знать? Какое это имеет значение? — Майкл сделал несколько шагов к жене и попытался взять Марсель за руку.
Марсель склонила голову набок, как бы внимательно обдумывая полученную информацию.
— Думаю, что нет, — сказала она наконец. — Думаю, это не так и важно по сравнению с тем, что между нами все кончено. — Марсель взмахнула руками, и над миской вновь поднялось белое мучное облако. — Вот так и заканчиваются браки, не правда ли? Я думаю об этом с тех пор, как в среду встретила Каролину Кин, и она стала щебетать, как они с Дэвидом благодарны тебе, как это было великодушно с твоей стороны разрешить ему поехать вместо тебя на конференцию и прочитать доклад. Вот так все и кончается, — думала я все эти дни. Даже для нас. Кончается — и все.
Майкл пытался вспомнить то время, когда они с Марсель были счастливы в этом самом доме. Он хорошо помнил, что такое время было, но не мог сейчас припомнить даже приблизительную дату, хотя бы год, когда это перестало быть правдой. Может, когда дети были поменьше? Или вообще до их рождения? Видимо, та нежность, которую испытывал Майкл, возвращаясь из Лондона, была не более чем сентиментальностью, усиленной чувством вины.
— Ну что ж, раз ты так считаешь… — безо всякого выражения произнес Майкл.
— Я звонила в Уилтон, — продолжала Марсель. — Кэтти сказала мне, что Ханна на пару дней уехала в Лондон.
Каролина Кин, думал Майкл. Господи, Боже, ведь они с Марсель не встречались, пожалуй, не меньше года. И надо же им было наткнуться друг на друга именно в этот самый день! Майкл тут же удивился этим мыслям. Да ведь так всегда и случается, разве нет? Так и выводят на чистую воду неверных жен и мужей.
— Все это не имеет прямого отношения к Ханне, — сказал он. — Это прежде всего касается тебя и меня, Марсель, разве ты не понимаешь? Ханна — лишь следствие изменений в наших отношениях.
Марсель опять заплакала. Это были вовсе не те театральные слезы, которые хотелось промокнуть платочком, как это делала Ханна.
— И что же ты хочешь сделать теперь? — спросил Майкл.
— Я хочу, чтобы ты ушел. Нечего являться сюда, помахивая дипломатом и довольно улыбаясь в ожидании, что тебя здесь накормят, погладят, словом, подзаправят горючим для следующего приключения. Ты потерял меня, детей, дом. Ты ведь и так уже наполовину ушел, так почему бы не уйти совсем? Попробуй теперь пожить без нас. Может, так тебе понравится больше. Наверное, Ханна сумеет сделать для тебя больше, чем я. Если только посчитает нужным. Если прикинет и поймет, что это не будет стоить особых хлопот, что для этого не надо будет ломать хоть один свой цепкий красный ноготок.
