Кэтрин Коултер - Лабиринт
— О каких деньгах ты говоришь? О какой сотруднице? Папиного сотрудника зовут Дэнни Элбрайт, он мужчина.
— Я не знаю, как зовут эту дрянь. Мне известно только, что она новенькая и работает на твоего отца вместе с Дэнни. Впрочем, все это не важно.
В это время в палату вошел судья Шерлок.
— Ты проснулась, Эвелин, — сказал он, остановившись неподалеку от порога. — Как ты себя чувствуешь?
— Ты что здесь делаешь? — сварливым старушечьим голосом осведомилась Эвелин Шерлок. — Ты же по утрам вечно сидишь в своем суде. Что тебе надо, Корман?
— Сегодня не совсем обычный день. Я пришел, чтобы узнать, как у тебя дела.
— Вопреки твоим надеждам я выживу. И можешь быть уверен, я выдвину против тебя обвинения. О Боже, мне кажется, что у меня голова мягкая. Что там сегодня по телевизору, Лейси? Я хочу посмотреть свою любимую передачу. Она еще не началась?
— Она бывает днем, — сказал судья Шерлок. — Держись, Эвелин.
— А, тогда, значит, показывают другую передачу — «Справедливая цена». Прекрасное шоу! Правда, разыгрываемые суммы и призы интересуют меня куда больше, чем конкурсанты и их дурацкие ответы. Лейси, включи, пожалуйста, телевизор.
Лейси щелкнула выключателем, думая о том, что увлечение матери телепередачами не что иное, как своеобразная попытка ухода от реальной действительности, и протянула ей пульт дистанционного управления.
— А теперь можешь идти, Лейси, я не умру, — сказала Эвелин Шерлок. — Твой отец недостаточно сильно ударил меня своей машиной. Наверное, он не успел набрать скорость, чтобы раз и навсегда решить свои проблемы.
— Ну хорошо, — сказала Лейси и, наклонившись, поцеловала мать в бледную щеку. — Я пойду. До свидания. Веди себя хорошо, ладно?
— Что? Ах да, конечно. Я готова поспорить, что вон та моторная лодка со всем установленным на ней оборудованием стоит ровно тридцать три тысячи пятьсот долларов.
Выходя из комнаты, Лейси услышала, как ведущий выкрикнул: «Тридцать четыре тысячи!»
Только когда отец вошел вместе с ней в лифт, Лейси поняла, что он покинул палату вслед за ней.
— Я позабочусь, чтобы за ней хорошо ухаживали, — сказал он. — Мне кажется, что миссис Арч не в состоянии полностью держать ее под контролем. Она не должна была допускать, чтобы мама от нее сбежала. Сегодня днем маму осмотрит новый психиатр — кстати, это женщина. После осмотра я позвоню тебе и сообщу ее мнение. Хочу, однако, заметить, что в данный момент мама ведет себя так, что как-то непохоже, чтобы ей хотелось побольше внимания с моей стороны. Скорее, ей хочется повесить меня за яйца на ближайшем столбе.
— Как ты уже сказал, посмотрим, что будет дальше. — Лейси взглянула на отца и, видя растерянность в его глазах, заметную, несмотря на упрямо выдвинутый вперед подбородок, мягким движением положила руку ему на плечо. — Все перемелется, пап. Ты ведь не думаешь, что она в самом деле попытается выдвинуть против тебя обвинение?
— Надеюсь, она этого не сделает. К середине дня она забудет об этом своем намерении. А если не забудет, полицейские, конечно же, обойдутся с ней очень вежливо, но потом просто попросят меня проследить за тем, чтобы за ней получше ухаживали — и все дела.
— Пап, а у мамы есть деньги, которые принадлежат только ей?
— Да, что-то порядка четырехсот тысяч долларов. Много лет назад они были удачно вложены. Она никогда их не трогает.
Руководствуясь одной лишь интуицией, Лейси позвонила из аэропорта в Сан-Квентин и выяснила, что первый муж ее матери и отец Белинды, Коннал Фрэнсис, вышел из тюрьмы на свободу еще в апреле. Она прижалась лбом к металлической раме кабины телефона-автомата. Где сейчас мог находиться отец Белинды? Действительно ли он настолько ненормален, как рассказывал отец Лейси, судья Шерлок?
Прямо из самолета Лейси попыталась связаться с Сэвичем, но у него был включен автоответчик. Она подумала, что Диллон скорее всего в тренажерном зале, и решила, что сделает ему сюрприз. Она уже видела, как Диллон входит в дом, весь потный и такой прекрасный, и как она пытается обхватить его руками, но ей это, естественно, не удается. Внезапно эта картина сменилась другой, и Лейси представила Диллона, занимающегося любовью с Ханной в душе. Яростная ревность закипела у нее в груди. Она была готова закричать от боли, но в последний момент ее остановила мысль о том, что человек, сидящий рядом с ней, вряд ли ее поймет. И потом, подумала она, ведь все то было в прошлом. Все женщины, с которыми Диллон когда-либо занимался любовью, были в его прошлом, точно так же как Билли Уэлман со своим желтым «ягуаром» был в ее прошлом. И Лейси улыбнулась.
В Вашингтоне было холодно и шел сильный дождь. Лейси едва смогла дождаться того момента, когда она наконец доберется мой. Домой, повторила она про себя. Думая так, она имела в аду не свою квартиру, а чудесный дом Диллона. Лейси села в такси, стоящее первым в очереди, выстроившей у аэропорта, и дала адрес чернокожему шоферу средних лет.
— Ну и ночка, — сказал водитель, наградив ее широкой белозубой улыбкой, отраженной зеркалом заднего обзора.
— И все же я верю, что ночь будет значительно лучше, чем сегодняшний день, — сказала Лейси.
— Вы такая славная девушка. Надеюсь, едете на свидание?
— Да, — улыбнулась в ответ Лейси. — Я еду к человеку, за которого собираюсь выйти замуж.
— Похоже, ваш парень везунчик.
— Надеюсь, что так, — ответила Лейси и, откинувшись на спинку сиденья, закрыла глаза. Когда такси затормозило перед домом Диллона, она крепко спала. Водитель выбрался из машины и подошел к входной двери. Как только Сэвич открыл ему, шофер снова блеснул улыбкой.
— Я привез вам маленький, но очень симпатичный подарок. Он спит у меня на заднем сиденье. Надеюсь, вы тот самый человек, к которому моя пассажирка ехала на свидание, и именно тот, за кого она собирается выйти замуж.
— Она вам так сказала? Ну что ж, это добрый знак.
— Женщины всегда мне все рассказывают про свои дела, — сказал таксист, возвращаясь к машине.
Сэвич, сгорая от нетерпения, осторожно внес Лейси в дом.
— Это ты, Диллон?
— Да, это я, — сказал Сэвич, продолжая держать Лейси на руках. — Спи, Лейси, спи. Ты теперь дома. Но долго спать я тебе не дам. Ты как? — спросил он, наклоняясь и целуя ее в нос.
— Превосходно, — ответила Лейси и, хихикнув, легонько куснула его за мочку уха. Ни разу в жизни ему не приходилось слышать ничего приятнее этого смеха.
Он осторожно опускал ее на кровать, когда зазвонил телефон.
— Черт побери, — выругался Сэвич и снял трубку.
Лежа на спине, Лейси смотрела на него и слушала, как Диллон коротко отвечал на чьи-то вопросы.
