Ирина Комарова - Скрипач не нужен?
К сожалению, сделать это абсолютно незаметно, было невозможно. Сопоставив несколько мелких неприятных происшествий, Неверов заподозрил, что простодушный конопатый бандюган, если и не является общим фактором во всех этих случаях, то весьма близок к этому. Доказательств у него, разумеется, не было, но кому они нужны, эти доказательства? Чай, не в суде – безопасность важнее. Драгомилов конкретно никого не подозревал, но из-за последних сбоев в налаженном механизме сильно нервничал, поэтому к сомнениям Неверова отнесся со всей серьезностью. Приказ ликвидировать вызвавшего подозрения парня, был отдан без особых раздумий и переживаний. Тем более, что не такой уж важной фигурой был Витька Акимов, никаких разборок его смерть не должна была вызвать.
Витька успел сбежать. Он послал сообщение Керженцеву и затаился в квартире, которую снял на чужое имя. Выбираться из города самому было опасно – Акимов не сомневался, что он объявлен в розыск. В ожидании помощи, он сделал фотографии – тайники для собранной информации. Павел Александрович не вдавался в подробности того, как это было сделано, упомянул невнятно о специальной пленке, покрывающей глянцевую сторону. Вряд ли Витька имел в виду что-то конкретное, отдавая снимки на хранение Светлане, скорее сделал это на всякий случай. На всякий случай, послал еще одно донесение в Москву, сообщая об этом. Очевидно чувствуя, что ситуация становится все опаснее, написал письмо Светлане, не сомневаясь тем не менее, что сумеет выкрутится, продержится до появления в городе Керженцева со спецотрядом.
Скорее всего, так бы все и вышло, и закончилось благополучно, но, к сожалению, даже самые опытные работники спецслужб не застрахованы от случайностей. В виду полной секретности операции, вся информация, поступавшая от Акимова, прямым ходом, минуя секретарей, ложилась на стол Керженцева. И оставалась там, нерасшифрованная. А Павел Александрович лежал в реанимационном отделении госпиталя, после перестрелки, связанной совсем с другим делом. А когда он пришел в себя, Вити уже не было в живых.
Пока Керженцев рассказывал все это, Олег все крепче обнимал Светлану, боясь, что она не выдержит и расплачется. Но Светлана не плакала. Сидела, притихшая, прижавшись к нему, и очень внимательно, не сводя с Павла Александровича серьезного взгляда, слушала.
Для Неверова и Драгомилова все, вроде бы, сложилось благополучно, но им не давало покоя то, что они так и не поняли, на кого работал Акимов. Они были почти уверены, что у Витьки должна быть спрятана некая важная информация, но найти ее не смогли. Обыскать Витьку на месте убийства было невозможно – помешали свидетели: Светлана с Кириллом и Олег, но потом, в больнице его очень тщательно обшарили. Безуспешно. Обыск-погром в квартире Светланы, – специально ради этого и был так затянут допрос, как и гораздо более аккуратно выполненный ночной обыск в помещениях литературного агентства «Подсолнух», тоже ничего не дали.
Неверов с Драгомиловым вплотную занялись таджиками – соседями Акимова по снимаемой квартире, но и от них ничего не добились. Впрочем, поскольку время шло, а никаких действий, неизбежных, если бы Витькина информация достигла цели, не происходило, постепенно они начали успокаиваться. Кто же мог предположить, что задержка произошла сначала из-за ранения Керженцева, а потом… ну, потом ему пришлось ехать к Светлане, в Саратов, возвращаться через две недели, снова ехать в Москву и отлавливать Олега, что тоже оказалось делом не самым простым – у него ведь уже начался концертный сезон.
– Прибавьте к этому время, необходимое для обработки фотографий, которые вы для нас так любезно сохранили, – Павел Александрович с видимым сожалением развел руками, – время необходимое для разработки операции, для предварительной подготовки… вот все и затянулось. Но теперь с вашей, Светлана Дмитриевна, бесценной помощью, преступники обезврежены. Вот, собственно, и все. Впрочем, если у вас остались какие-то вопросы, не стесняйтесь, – он поощрительно улыбнулся.
– Какая информация была на этих фотографиях? – тут же спросила Светлана.
– Очень ценная для следствия, – с готовностью ответил Керженцев. – Некоторые тонкости в структуре и организации преступной группировки, данные о прошлых грабежах, планы будущих. Подробнее, к сожалению, я не могу пока рассказать.
– А то, что они говорили про Витьку, будто он украл что-то… зачем они врали?
– Надо же им было дать правдоподобное объяснение, какие бумаги Акимова они ищут. А поиск сведений о тайнике с украденными и перепрятанным ценностями, делает все их действия очень логичными и естественными. Да и вас, заодно, можно заставить понервничать. Вы ведь, Светлана Дмитриевна, женщина интеллигентная, с тонкой душевной организацией – разве захочет такая покрывать вульгарного уголовника?
– Я им не поверила, – сказала она хмуро. – Я знала, что Витька не мог… ни секунды не сомневалась.
– Им этого не понять. Для таких людей, как Драгомилов и Неверов, сама идея подобной верности детским воспоминаниям о человеке является неестественной, – мягко пояснил Павел Александрович. – Мало ли, каким он был десять лет назад. Деньги меняют всех. А уж деньги, добытые преступным путем, тем более. Они в этом на собственном опыте убедились.
– Кстати, вы за этими следователями-бандитами слежку устанавливали? – спросил Олег.
– Совсем чуть-чуть. В рамках уголовно-процессуального кодекса и с соблюдением всех правовых норм, естественно.
– Полная законопослушность? – недоверчиво хмыкнул Олег.
– Абсолютная, – заверил его Павел Александрович, сохраняя доброжелательно-непроницаемое выражение лица.
– Но если вам и так все было известно, зачем понадобилось устраивать эту, – Светлана положила свою ладошку ему на колено и Олег, хотя и с некоторым напряжением, проглотил слово «дурацкую», – засаду?!
– Во первых, говорить, что известно было все, это преувеличение, и большое. Во вторых… видите ли, тут вступает в дело еще и психологический фактор. Появление Светланы Дмитриевны с фотографиями, само по себе выбило их из колеи – они ведь почти поверили, что все обошлось, успокоились, расслабились. А арест, который произошел в тот момент, когда Неверов и Драгомилов практически перестали ориентироваться в ситуации, сломал их окончательно. Не могу сказать, что на допросах эти деятели так откровенны, как нам хотелось бы, но пока они были в растрепанных чувствах, кое-что из них вытянуть удалось.
– Кое-что? А подробности вы нам, разумеется, не можете рассказать? – ехидно предположила Светлана.
– Разумеется, – с достоинством согласился Керженцев. – Еще что-то желаете спросить?
