Всегда твой выбор - Лида Винград
Тысячи тупых шуточек выслушала, пока дошла до кассы. Надо было срочно переодеваться, но времени купить что-нибудь и сменить наряд не было.
– Ближайший поезд во сколько отправляется? – обратилась я к женщине-кассиру.
Она посмотрела на меня с издёвкой.
– В столицу через десять минут, подойдёт?
– То что нужно.
Протянула ей деньги и приложила к окошку паспорт. Она же выдала мне сдачу и билет в новую жизнь. К поезду я неслась так, словно за мной уже была погоня. Запрыгнув в вагон под шуточки молодого проводника, я нашла своё место и с ногами залезла на нижнюю полку. Нет, я уже не плакала, тупо уставилась в окно, и поезд тронулся. Что я делаю? Что творю?
Я достала из сумочки свадебную шляпку, посмотрела на неё. Интересно, если бы у меня была красивая фата, я бы поступила по-другому? Вот шуточек самой с собой мне сейчас не хватало, и так как на сумасшедшую смотрят в этом платье. Как заразную выкинула ненавистную шляпку в приоткрытое окно, наблюдая, как она быстро исчезает за стеклом. Мы как раз въехали на мост, и я, вспомнила, как почти год назад я ехала по этому мосту, мысленно разговаривая с Ромкой и радуясь новой жизни. И вот я убегала, поджав хвост от этой новой жизни в неизвестность, без вещей, практически без денег.
Паника, словно неудержимое пламя, исступлённо пожирающее моё спокойствие, завоёвывала всё пространство внутри меня – мир и покой таяли на её языках, заставляя осознавать, что я только что вытворила. И вроде бы знала уже утром, что не дойду до ЗАГСа, а когда увидела Сержа, поняла это на сто процентов, но то, что вот так сбегу, без всего, непонятно куда. Мамочки, вот я ненормальная!
Мама! Как же я не подумала о ней раньше? Она с ума сойдёт от переживаний. Надо было хотя бы позвонить перед отъездом. Ладно, как приеду, позвоню, что-нибудь придумаю, да в конце концов расскажу, что полюбила другого. Она же мама, должна меня понять.
Ехать к ней я побоялась, ведь если Марк разозлится, а он точно разозлится, да кто бы на его месте не разозлился, он начнёт меня искать и первым делом, конечно, у мамы. Поэтому вариант с возвращением в родной городок отпал сразу. Сидя в поезде, я была абсолютно уверена, что правильно сделала, решив не выходить замуж за Марка только из-за страха, что он не сможет справиться с расставанием. Он должен найти в себе силы понять и принять моё решение, и я очень рада, что с ним будут его друзья. Его. Не мои. Больше не мои.
Мне стало настолько больно от понимания этого, что ощущения стали просто невыносимыми. Я чувствовала, как боль пронзает насквозь, словно меня замуровали в огромном айсберге, и теперь каждая его льдинка превратилась в острую иголку, и эти миллионы колючих шипов вонзились в меня с ног до головы. Всё вокруг становилось снова серым и безжизненным, в очередной раз мир терял яркие краски, как и тогда, когда мне было пятнадцать и опять в мае. Горечь расползалась по всему телу, словно холодная волна, окутывая меня ледяным коконом. Каждый вздох был тяжёлым, будто воздух сам становился пропитанным моей болью. Душа разрывалась на куски, и не было никакого способа остановить этот мучительный процесс. Ненавижу май.
Из шального состояния меня вывела женщина, которая, по всей видимости, вошла на очередной станции. Она тормошила меня за плечо и просила встать, чтобы поставить сумки под полку, на которой я сидела. Я поднялась, позволив ей это сделать. Надо срочно брать себя в руки и думать, что делать дальше. Вещей никаких я не взяла. Денег с собой у меня было совсем немного, хватит на неделю, хотя, если еду в столицу, может, дня на три только. Что дальше?
Я нервно ковыряла ногтями игрушку, с которой не расставалась весь этот сумасшедший день. Палец провалился внутрь лёвика. Ну вот, а зашить даже нечем, совсем разодрала его. Продавливая наполнитель подальше, чтобы не выпал, я почувствовала, что упираюсь во что-то не такое мягкое, как должно быть внутри. Это точно не синтепон. Осторожно раздвинув пальцами внутренности лёвика, я приложила руку к губам. Не может быть. Подскочив как ужаленная, понеслась в туалет. Там закрывшись, растормошила игрушку и вытащила сложенные зелёные купюры. Твою на лево, не может этого быть. Ромка, Ромка! Я смеялась, нет, я хохотала как ненормальная, вспоминая тот момент, когда Ромка мне сделал единственный подарок, незадолго до его смерти. Он тогда сказал, что если его не будет рядом, то эта игрушка будет меня охранять. А когда мне по-настоящему станет так плохо, что лёвик не справится со своей задачей оберегать меня, Ромка разрешает мне разорвать игрушку в клочья, и, возможно, тогда мне пусть и ненадолго, но полегчает. Я прижала растормошённую игрушку и деньги к груди. Задыхаясь от истерики, прикусив до боли нижнюю губу, завыла, уставившись в потолок, и мысленно кричала в никуда «Спасибо».
Глава 30. Серж
Руки сжимали руль с такой силой, что мне казалось, ещё немного и я оторву его к чертям в пекло. В голове орал на себя, как ненормальный «Не останавливаться, ни в коем случае не останавливаться!» Это хреново помогало, но тем не менее я продолжал ехать и удаляться всё дальше от вокзала. Чёрт, не думать об этом! Не думать! Не сметь возвращаться! Включил музыку, по салону разлился последний хит. Нет, не помогало. Резко выкрутил руль и затормозил. Выключил звук и с силой ударил руками по рулю. Ничего, не помогало!
Перед глазами её лицо и последние слова, перед тем как она ушла. «Я станцую для тебя, Серж, в любое время, когда ты этого захочешь». Сколько дней я мечтал, чтобы она станцевала для меня. Только для меня. И чтобы кроме нас никого вокруг. И
