Твоя вина - Мерседес Рон

Я чувствовала, что это меня убивает. Все, что я сделала, все, через что пришлось пройти, чтобы жить достойно… было разрушено раз и навсегда.

– Приехали, – объявил таксист как раз в тот момент, когда в небе раздался раскат грома, заставивший меня вздрогнуть.

Я заплатила за поездку и вылезла из машины.

Поскольку Дженна не отвечала на звонки, у меня оставался только один человек, к которому я могла обратиться. Я подбежала к подъезду дома и нажала на кнопку с цифрой восемнадцать.

Лучшая подруга оказалась вне зоны доступа, но в экстремальных обстоятельствах хорош любой вариант. Майкл спустился, чтобы открыть мне, и широко распахнул изумленные глаза: я была совершенно разбита и едва дышала. Неважно, что я знала его всего несколько недель – он помог мне и, самое главное, уже знал меня лучше, чем кто-либо еще: ведь я действительно открылась ему безо всякой утайки.

Слезы застилали глаза, я шагнула к Майклу и упала в его крепкие объятия. Ощутила его теплые руки, и в это мгновение мое сердце не выдержало. Я разрыдалась и почувствовала себя совершенно беспомощной. Дальнейшее происходило как в тумане.

Через несколько минут я уже сидела в гостиной, плакала навзрыд, а Майкл меня утешал. А потом я отключилась.

Я очнулась в чужой комнате. Голова просто раскалывалась – и я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме жуткой боли. Но дело было в чем-то еще… что-то постоянно ускользало от меня, что-то, чего я не осознавала. Но вскоре правда вновь обрушилась на меня, как ведро ледяной воды.

Слезы потекли по щекам, хотя теперь я плакала молча, словно не желая усугублять ситуацию и добавлять еще больше драматизма. В любом случае добавлять было уже нечего: все и так драматично – от начала и до конца. Меня предупреждали.

Майкл говорил, что это может случиться, и тогда я погружусь настолько глубоко, что не смогу справиться с собой. Так и произошло.

Я повертела головой и огляделась, стараясь отвлечься. Заметила, что на тумбочке горят две свечи. Хотела было встать, но прежде чем успела это сделать, дверь распахнулась, и на пороге появился Майкл. В руке он держал чашку, из которой струился пар. Было странно видеть психолога в пижамных штанах и простой серой футболке, но еще необычнее знать, что я нахожусь здесь, в его постели, лежу на его простыне после непредвиденного шока, который случился со мной.

Но Майкл так помог мне, просто обняв на крыльце.

– Привет! – сказал он, вошел в комнату и присел на край кровати. – Я приготовил тебе горячий чай с медом и лимоном, у тебя, наверное, горло разболелось и пересохло.

Я кивнула, присела на постели, откинула одеяло, взяла чашку и поднесла к губам. Я была растеряна и не знала, что сказать или сделать. Пошевелила ногами, посмотрела на себя и обнаружила, что на мне уже не вечернее платье, а безразмерная белая хлопковая футболка.

Майкл тоже как-то замялся. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять: он еще более напряжен, чем я. Я опустила голову, устремив взгляд на пар, поднимавшийся из чашки, и тихо заплакала.

Майкл бережно вытер мне слезы кончиком пальца.

– Он не заслуживает ни единой твоей слезинки, Ноа.

Разумеется, он абсолютно прав, но я плакала не обо мне и не о нем: я горевала о нас обоих, о Нике и Ноа… ведь нас больше не будет? Я ведь не смогу простить его… правда?

Я услышала шум дождя за окном. Похоже, начался настоящий ливень… Последний раз я стала свидетелем такой непогоды в Торонто, еще до того, как вся моя жизнь перевернулась вверх дном и я влюбилась в Николаса.

– Полагаю, это все равно случилось бы… – прошептала я, скорее для себя, чем для Майкла.

Он сразу встрепенулся.

– Что, прости? – резко спросил он, и я невольно вздрогнула.

– Со мной такое не в первый раз. Кажется, я не могу заставить мужчин любить меня… Ни мой отец, ни первый бойфренд, Дэн, не любили меня. Парень обманул меня и ушел к моей лучшей подруге, а теперь история повторяется… Не поэтому ли я убегала от всего, пытаясь не зацикливаться на проблемах Ника? В глубине души я знала, что это закончится, и хотела защитить себя от боли…

Неожиданно Майкл выхватил из моих рук чашку, поставил на тумбочку и стремительно (причем я даже моргнуть глазом не успела) поцеловал в губы, да так крепко, что пригвоздил к постели.

Я моргала, совершенно озадаченная. Майкл выпрямился и посмотрел на меня с яростью, неистовством и еще с каким-то чувством.

– Ты дура, если думаешь, что не заслуживаешь быть любимой, дура, если считаешь, что виновата во всех бедах, которые случились с тобой в жизни! – Майкл наклонился, погладил меня по волосам. – Значит, я плохо работал с тобой, Ноа…

Я оцепенела, а он снова принялся меня целовать. Я настолько растерялась, что даже не сопротивлялась. Разум, казалось, отключился от тела, собственно, чего я и хотела с тех пор, как села в такси. Внезапно Майкл начал ласкать меня, и я рефлекторно стала отвечать на ласки.

Его прикосновения были другими, чем у Ника, равно как и поцелуи, не могу сказать, нравилось мне это или нет, ведь по сути меня здесь как будто и не было, я вообще ничего не понимала.

Сердце и разум словно лежали на полу, под кроватью, в темноте, ожидая, когда кто-то придет сюда с фонарем и вытащит их хозяйку из глубокого колодца.

Я проснулась перед рассветом. Мозг вернулся на свое место, понемногу начал работать, и осознание того, что я наделала, захлестнуло меня. Меня будто ударили кулаком прямо в солнечное сплетение, причем настолько сильно и прицельно, что я с трудом сползла с кровати. Я добралась до ванной, где меня вырвало.

Я чувствовала себя по-настоящему больной, словно внутри поселился вирус, поедающий остатки моей жизни, которые еще теплились во мне. Осмотрела свое тело: на мне была белая футболка, но нижнее белье исчезло.

То, что произошло, начало восстанавливаться в памяти, и я не могла ничего сделать, чтобы все это забыть.

Его руки, рот, чужое обнаженное тело рядом с моим…

«Боже мой!»

Меня снова вырвало. Я стояла на коленях перед унитазом. Несколько минут казались вечностью. Потом я прислонилась щекой к краю раковины и заплакала. Я даже не знала, сколько слез пролила за последние несколько часов, не понимала, почему они никак не иссякнут. У меня появилось непреодолимое желание сжечь футболку, принять душ из кипятка и протереть все