Даниэла Стил - Злой умысел
Но семейство выстояло и сплотилось перед лицом беды. Маккензи упаковали все пожитки и махнули на Рождество в Коннектикут. А потом вернулись, но лишь для того, чтобы продать свой особняк на Р-стрит. Он был немедленно куплен неким конгрессменом из Алабамы.
– Ты будешь скучать по Вашингтону? – спросила мужа Грейс, когда они лежали в постели в их последнюю ночь в Джорджтауне. Сама Грейс не могла с уверенностью сказать, жалеет она об отъезде или нет. В некотором отношении, разумеется, нет. Но кое-что очень ее беспокоило: она не без оснований полагала, что в душе Чарльза останется чувство сожаления. Ведь как ни крути, а он бросает незаконченное дело… Но Чарльз клялся, что ни о чем не жалеет. Он многого достиг за шесть лет членства в конгрессе и приобрел колоссальный опыт. Но важнейшим открытием для него было вот что: он окончательно и бесповоротно осознал, что семья значит для него больше, нежели работа. Он знал, что принял правильное решение. Воспоминаний обо всем, что стряслось, хватит им до конца жизни. Впрочем, дети подросли и возмужали, а семья стала еще крепче и сплоченнее…
Правда, у Чарльза была масса заманчивых предложений – и это помимо отчаянного желания юридической фирмы заполучить босса обратно. Но он еще не принял решения. Домашние оставляли это право за ним. Они сначала собирались провести около полугода в Европе, посетить Швейцарию, Францию, Англию. Чарльз уже договорился с администрацией двух школ в Женеве и Париже. Шоколадке же придется остаться до лета у друзей семьи в Гринвиче. А к тому времени, считал Чарльз, он уже твердо будет знать, что делать дальше. Возможно, если позволит здоровье Грейс, она снова станет матерью. Но если этого и не случится, они все равно будут счастливы. Для Чарльза все двери были гостеприимно распахнуты.
На следующий день они уезжали. Грейс с детьми уже сидели в машине, когда зазвонил телефон. Чарльз как раз в последний раз осматривал дом, ища забытые вещи, но обнаружил лишь старый футбольный мяч Мэтта да пару поношенных кроссовок. Дом был уже пуст…
Звонили из госдепартамента, впрочем, со звонившим Чарльз не был близко знаком. Он знал лишь, что человек этот из кругов, близких к президенту, но сталкиваться им приходилось редко. Впрочем, Чарльз помнил, что это один из близких друзей Роджера Маршалла.
– Президент хотел бы встретиться с вами сегодня, если у вас есть время…
Чарльз улыбнулся и покачал головой. Возможны варианты… Может быть, с ним просто хотят тепло проститься и поблагодарить за верную службу? Впрочем, что-то не похоже…
– Мы вот-вот собираемся ехать – отправляемся в Коннектикут. Нас уже почти что нет здесь. Жена и дети в машине…
– Не заедете ли по пути на пару минут? Уверен, мы на месте придумаем, чем их занять. У президента есть свободных четверть часа: с десяти сорока пяти до одиннадцати. Это вас устроит?
Чарльз чуть было не ляпнул: «А зачем?», но вовремя прикусил язык. Это было бы недальновидно, в его планы вовсе не входило с треском хлопать дверьми, а уж в особенности дверьми Белого дома…
– Думаю, это вполне реально, если, конечно, вы сможете пережить нашествие трех безобразников и собаки.
– У меня пятеро… – засмеялся собеседник. – А еще поросенок, которого жена преподнесла мне на Рождество.
– Тогда в назначенное время мы будем.
Дети пришли в восторг. Еще бы, вот так запросто заехать в Белый дом!
– Бьюсь об заклад, президент не с каждым прощается за ручку, – гордо сказал Мэтт, втайне мечтая прихвастнуть при случае перед приятелями.
– Что бы все это значило? – спросила Грейс, когда они переезжали Пенсильвания-авеню.
Чарльз усмехался, понимая, что не часто к Белому дому подъезжает грузовой фургон с мебелью, и начистоту сказал Грейс, что совершенно не понимает, чего от него хотят и зачем все это.
– Тебе хотят предложить баллотироваться на пост президента через четыре года, – хихикнула Грейс. – Но уж будь добр, скажи, что тебе недосуг.
Ага… Непременно. – Он смеялся, даже когда важный правительственный чиновник вышел им навстречу. Решено было, что дети осмотрят Белый дом, а молодой офицер вызвался прогулять Шоколадку. Тут царила теплая, дружественная и непринужденная атмосфера. Видно было, что здесь благосклонны и к детям, и к собакам, и к взрослым тоже… И персонально к Чарльзу Маккензи.
Президент откровенно сказал Чарльзу, что сожалеет о его отставке, но все прекрасно понимает. Бывают в жизни времена, когда следует думать прежде всего о семье, а уж потом о благе государства. Чарльз же ответил, что весьма польщен и благодарен, и добавил, что будет скучать по Вашингтону. Потом выразил надежду, что они еще встретятся.
– Я тоже на это рассчитываю, – улыбнулся президент, а потом спросил о планах Чарльза.
Тот откровенно ответил, что сейчас они едут на пару недель в Швейцарию, чтобы всласть покататься на лыжах.
– А во Францию, случаем, не собираетесь? – как бы между прочим поинтересовался президент.
Чарльз сказал, что они намереваются посетить Нормандию и Бретань и даже знают, в какой из парижских школ будут учиться их дети.
– А когда вы туда прибудете? – Президент что-то сосредоточенно обдумывал.
– В феврале… или в начале марта. Мы останемся там до самых летних каникул, а в июне поедем на месяц в Англию. Ну а потом домой. Думаю, к тому времени мы оправимся окончательно, и я смогу с новыми силами приступить к работе.
– А как насчет апреля, к примеру?
– Простите, сэр? – Чарльз растерялся, а президент лишь довольно улыбался.
– Я хотел спросить, не соберетесь ли вы с силами к апрелю?
– Но я буду в это время еще в Париже… – потерянно пробормотал Чарльз. Он вовсе не намеревался возвращаться в Вашингтон раньше чем через год или даже через два, а в Штаты собирался вернуться не раньше следующего лета.
– Это не проблема, – заключил президент. – Нынешний посол Соединенных Штатов во Франции собирается в апреле в отставку. Последнее время он неважно себя чувствует. Как насчет того, чтобы занять эту должность? Года на два, на три, не больше. А там и следующие выборы на носу. Нам позарез нужны стоящие люди, Чарльз. И я рад буду видеть вас среди них.
– Стать послом во Франции? – Чарльз был ошеломлен. К этому он не был готов, да что там, такого он даже вообразить себе не мог! Но это было сущим чудом… – Могу я обсудить этот вопрос с супругой?
– Разумеется.
– Я позвоню вам, сэр.
– Хорошенько подумайте. Это великолепная возможность, Чарльз. Думаю, вам понравится.
– Думаю, нам всем это понравится… – Чарльза переполнял восторг. Что бы ни случилось, двери Белого дома будут всегда открыты для него, когда бы он ни захотел…
