Тирамису для одинокого детектива (СИ) - Солманская Элина

– Мальчик мой… – она обняла его руками, как только он поравнялся с нею. – Маме очень плохо, и она очень хочет видеть тебя, – женщина погладила его по волосам.

Лёшка смотрел на неё, не моргая.

– Но что с ней случилось? Я не понимаю… – Алексей растерянно попятился назад, но Марго обхватила его руками за плечи и крепко сжала их своими пальцами. Склонившись, она коснулась губами его макушки.

– Лёша, мама попала в аварию. Она в тяжёлом состоянии и находится далеко отсюда.

Лёшка поднял на неё глаза, и Марго заметила, как в них выступили слёзы.

– Я бы не пришла к вам никогда, потому что знаю, как поступила с вами моя дочь. Но мне не к кому больше обратиться. Я совершенно одна в этом мире. Нет у меня ни друзей, ни родных. Ей нужна помощь, а у меня нет ни средств, ни возможностей. А если она… – женщина снова заплакала. – Что я буду делать одна с ней в чужом городе, если она не дай бог… – Галина Васильевна снова расплакалась.

– Вы не будете одна. Мы поедем в Сочи все вместе. Сынок, собирайся… – Воропаев перевёл взгляд на сына. – Я узнаю о билетах на самолёт.

– Билетов нет. Я только что была в кассе. Сейчас разгар сезона и ни одного свободного билета в том направлении, – женщина вытерла платком слёзы и откинулась на спинку дивана, прикрывая глаза. – Мы не успеем ей помочь. Не успеем выполнить её желание.

– Саша, позвони Томашевскому… – Марго перевела взгляд на Александра. – Может, его самолёт свободен?

– Ты права. Подождите, я быстро… – Воропаев взбежал по лестнице на второй этаж, стремительно направляясь к себе в комнату.

Марго опустилась на диван и перевела взгляд на Лёшку, который стоял в центре холла, словно каменный и не шевелился.

– Лёша, иди ко мне, пожалуйста… – Марго протянула ему свою руку.

Лёшка медленно повернул голову, и подошёл к ней, опускаясь между ней и бабушкой.

– Внучек, ты не держи на маму зла. Она ведь у тебя хорошая. Просто в последнее время стала немного легкомысленная… – женщина погладила парня по волосам, но он казалось, не реагировал на её слова и поднял голову лишь только, когда в комнате снова раздался голос отца.

– Вылетаем через час. Эльдар обо всём договорился. Так что скоренько собираемся. Марго, я думаю тебе лучше остаться дома с Сашей, – он подошёл к Рите и пристально всмотрелся в её глаза.

– Нет, я поеду с вами. Мама, ты присмотришь за Сашей, пока нас не будет? – она обратилась к Елене Александровне, которая всё это время стояла у стены молча.

– Конечно, присмотрю. Поезжайте все вместе.

Марго согласно кивнула и, взяв Лёшку за руку, быстро направилась наверх собирать вещи.

Самолёт Томашевского покинул аэропорт Пулково ровно через час. Во время перелёта все молчали. Говорить было нечего, да и не хотелось. Каждый морально готовился, лицом к лицу столкнутся с той бедой, о которой им рассказала Галина Васильевна.

Их не пустили к пострадавшей, когда они переступили порог отделения и обратились к лечащему врачу в ординаторской. И лишь большой скандал, который устроил Воропаев, подняв на ноги, словно по тревоге всё реанимационное отделение, вплоть до главного врача больницы, позволило ему и сыну, всё-таки попасть через час в палату Елены.

Остановившись в центре полутёмной комнаты, Александр пристально всмотрелся в небольшой освещённый участок, где стояла кровать, на которой безжизненной плетью лежало тело Елены с многочисленными проводами, сковывающими её тело.

Почувствовав чужое присутствие, она медленно повернула голову и, заметив их обоих, попыталась улыбнуться, но издав тяжёлый вздох, сильно закашлялась.

Воропаев слегка подтолкнул Лёшку в спину и вместе с ним подошёл к её кровати, опускаясь на стул.

– Спасибо, что привёз моего сына… – произнесла она шёпотом. – Боялась, что не увижу его перед смертью и не смогу сказать ему то, что должна была.

Лёшка подошёл к ней ближе, поднял руку и аккуратно вытер пальцами с её щеки, стекающие слёзы.

– Сыночек мой… – она посмотрела на него с улыбкой. – Как ты возмужал. Стал совсем взрослым. Ты прости меня за всё, в чём я перед тобой виновата. Я была плохой матерью, слишком плохой. Если бы ты знал, как я сейчас хотела бы всё исправить, и вернуть то время, когда ты был совсем маленьким. Клянусь, всё было бы совсем по-другому. Я… – она снова сильно закашлялась.

– Лена, не разговаривай. Врач сказал, что тебе нельзя напрягаться.

Она с улыбкой посмотрела на Воропаева.

– А ты всегда был заботливым. Мне, Саша, теперь всё можно, потому что уже ничего не исправишь. А жаль… Жаль, что человеку не даётся возможности прожить свою жизнь повторно и всё исправить. Я бы всё изменила. Всё. Я ведь только теперь понимаю, какой хорошей была наша семья много лет назад, а ты был самым лучшим мужем на свете.

– Зачем теперь вспоминать то, что давно разрушено.

– Ты прав. Только это воспоминание единственное, что греет сейчас моё сердце. Ты скажи своей Маргарите, что я благодарна ей за сына. Благодарна, что она не откинула его и приняла, как родного.

– Сама ей скажешь об этом, как только поправишься.

– Нет. Это вряд ли… Ты прости меня, Саша. Прости за всё.

– Не за что мне тебя прощать. Что было, то прошло. Сейчас главное поправляйся и начинай жить сначала.

– Сначала? Я уже попыталась это сделать, ценой слёз и боли моего сына. И вот наказана. Тебе видимо не всё ещё сказали. Саша, моё тело переломано до основания и если я и выживу, то останусь инвалидом, а это медленная и мучительная смерть, потому что ни тебе, ни сыну я такая не буду нужна.

– Лена, не думай сейчас об этом, прошу тебя. Тебе нужно отдыхать. Мы придём завтра.

– Завтра? Да, завтра. Конечно, завтра… – тихо произнесла Елена и перевела взгляд на сына. Протянув к нему руку и ощутив его пальцы, она притянула его к себе, и когда он склонился, прижала его к своей груди и принялась нежно покрывать поцелуями его волосы. – Я люблю тебя, сыночек. Очень люблю.

Лёшка молча плакал и, вытирая пальцами свои и слёзы матери, просто смотрел на неё.

– Ну, иди. Иди с папой. Вам отдохнуть нужно с дороги, – она нежно провела рукой по его волосам, и когда он слегка приподнялся, прикрыла глаза.

– Мама, поправляйся… – тихо произнёс Лёшка и, взяв отца за руку, остановился с ним рядом.

– Лена, мы придём завтра. Всё будет хорошо. Мы оплатим твоё лечение, перевезём тебя в клинику Швейцарии. Эльдар уже договаривается со своей сестрой. Мы отправим тебя туда сразу же, как только позволят врачи, – Воропаев коснулся её руки своими пальцами и, развернувшись вместе с Лёшкой, направился на выход из комнаты.

На пороге резко обернулся, словно почувствовав на себе её пристальный взгляд.

Повернув голову, она провожала их с грустью в глазах и как только они скрылись за дверью, громко расплакалась в голос.

Воропаев с сыном подошли к скамье, на которой сидели Рита и Галина Васильевна.

– Ну что, в гостиницу? Остаться у неё нам всё равно не позволят… – Александр посмотрел на Марго.

– Да, нам всем не помешает отдохнуть, – ответила Рита и, обняв Алексея за плечи, прижала к себе.

– Поезжайте. Я подежурю ночь, а утром вы меня смените, – обратилась к ним Галина Васильевна.

Воропаев согласно кивнул и, попрощавшись с женщиной, вместе с Ритой и Лёшкой направился по коридору на выход. Но едва они достигли лестничной клетки, как громкий шум в коридоре и стремительное перемещение персонала отделения, заставило их, резко остановиться на месте.

Воропаев сорвался с места и бегом направился к палате Елены. С трудом оттащив от двери кричавшую в голос Галину Васильевну и прижав её к своей груди, пристально всмотрелся вглубь комнаты на суету, царившую за приоткрытыми дверями реанимации. Громкие голоса врачей, бесконечные щелчки разряда дефибриллятора, заставили его сердце бешено забиться в груди. Он с силой удерживал женщину в своих руках, которая билась в истерике и протягивала свои ладони в умоляющем жесте к палате.