Гленн О'Брайен - Фактор внешности

— Да, мастерство у нее на самом высоком уровне, она его умело заводит! — заметила Сьюзан.

Я наклонился к ее уху и прошептал:

— Хочу сыграть с ним шутку, поможешь?

— Конечно. Обожаю шутки, особенно люблю шутить над Данте.

— Я заставлю его подумать, будто я собираюсь уйти из «Мейджор» и что ты уходишь со мной…

— Это как? Оставить «Мейджор» ради «Фьорд моделз»? Я даже не шведка, но если захочу, могу перекраситься в блондинку. А ты бы меня любил сильнее, если бы я была блондинкой? — Она кокетливо посмотрела на меня из-под полуопущенных ресниц.

Мы подошли к столу, заставив расступиться каких-то болванов в смокингах, и встали рядом с Казановой.

Он мельком взглянул на Сьюзан и улыбнулся мне. В то же время мы заметили, что нас снимают. Раздался шум камеры, и Сьюзан приняла равнодушно-скучающий вид дожидаясь, пока съемка завершится и нас оставят в покое. Казанова посмотрел на меня и опять улыбнулся. Мне пришлось ответить ему улыбкой.

— Сьюзан! Дорогая! Подуй на мои кости, чтобы они принесли удачу!

— Милый, может, подуть на кое-что другое, чтобы тебе повезло? — спросила она, и толпа рассмеялась.

Казанова тоже смеялся, но выглядел растерянным. В такие минуты он вдруг становился серым и невзрачным. Непонятно, как этот ничтожный, по сути, человек умудрялся манипулировать блистательными женщинами, да и мужчинами.

— Давай же, пожалуйста! — Он протянул ей кости.

— Что это тебе вздумалось, Дан? Я думала, у тебя и так полно горячих подружек, которые приносят тебе удачу!

— Ты смеешься надо мной. Черт! Я опять проиграю!

— Может, выпьешь с нами? — предложил я.

Я надеялся на всесильную способность околдовывать, присущую Сьюзан, и заказал шампанское.

— За старых врагов и новых друзей, — провозгласил я тост.

— Да будет так! — подхватила Сьюзан.

— Аминь, — отозвался Казанова. Он вдруг дотронулся до моего плеча. — Ты стал большим человеком очень быстро.

— Я был шести футов ростом уже в одиннадцать лет, — ответил я.

— Нет, серьезно, я восхищаюсь твоим успехом.

Я кивнул ему с улыбкой.

— А как поживает моя добрая знакомая Хелен?

— Плохо, — ответил я, — как всегда. Для нее все не так и не то.

— Но ты, кажется, все равно доволен тем, как идут дела. У тебя это неплохо получается. И девушки от тебя в восторге. Да и мне ты нравишься.

Я уже слышал такое от него раньше.

— О да, бизнес мне по душе. Я верю в профессионализм и свою профпригодность.

— Это нелегкий труд, правда, Сьюзан?

Казалось, она пропустила замечание мимо ушей.

— Что?

— Я сказал, в модельном бизнесе нелегко быть профессионалом.

— О, воистину так и есть. Приходится не жалеть себя и других.

Казанова рассмеялся и похлопал меня по плечу. Теперь пришла очередь выступить на сцену Сьюзан.

— Знаешь, Данте, ведь Чарли решил сбежать из агентства. Он как раз собирается избавиться от своего положения на втором плане. Он выполняет столько важной работы, что знает о делах больше самой Ротти.

Сьюзан умела очаровывать. Он слушал ее, раскрыв глаза и развесив уши.

— И знаешь, если Чарли не сегодня-завтра откроет новое агентство, половина девушек уйдет с ним.

— Что, правда? — Не так-то легко, оказалось, навязать ему эту выдумку.

— О, я имею в виду, с ним уйдет половина девушек, а другая половина будет им завидовать, потому, что он не возьмет всех. Поверь мне.

— Ты уж прости мне мою прямоту, — заметил Данте, вынув из портсигара сигарету неимоверных размеров, — но чем же Чарли так хорош?

— Ты, как всегда, слишком прямолинеен, милый. Но я считаю, тебя это украшает. Удивлю тебя. — Она тоже взяла сигарету и потянулась к его зажигалке. — Тебе полезно знать кое-что о конкурентах. Чарли…

Она зажгла тонкую трубочку «Данхилл» и загадочно улыбнулась, опустив ресницы и изогнувшись, как змея, греющаяся на стволе дерева в полуденный зной.

— Между прочим, Чарли был школьной звездой, точно как твой друг Билл Клинтон… Это ты дал ему мой номер телефона? Нет? Значит, кто-то другой… Кстати, Чарли курирует большую часть контрактов наших девушек. И для меня он немало постарался. Не знаю, где он этому научился, но с финансами справляется превосходно. У него фотографическая память… — Сьюзан явно начинала преувеличивать, но Казанова проглотил и это. — И вот что… мы бы хотели поговорить о деле…

— Я живу ради дела, — подхватил Казанова. — Ради женщин, — тут же поправился он.

Данте вытащил визитку из кармана и принялся что-то царапать на ней ручкой.

— Я еду в Милан на пару дней. Может, вы заедете ко мне в среду вечером? Там соберутся несколько парней посмотреть на Тайсона. Мы могли бы поболтать, нам ведь есть о чем…

Он подал мне карточку. На ней был написан адрес и время.

Casa di Casanova

— Привет, Сьюзан, ты где?

— Еду в машине, а ты где?

— Я в постели.

— Ты думал обо мне?

— Да, я думал о тебе.

— Я знаю, что это неправда, но мне все равно приятно.

Наши разговоры всегда проходили именно так. В результате я ощущал себя полным идиотом.

— Хотел спросить тебя…

— Это отговорки.

— Нет, серьезно.

— Ты никогда не признаешься.

— Хорошо, скажу тебе правду: я думал, мы будем спать вместе. Так и получилось, но ты сразу заснула…

Послышался глубокий вздох.

— Я считала, ты все понимаешь. Это совсем не то, чего я хотела.

— Понятно. Ты просто имела в виду символические отношения.

— Не можешь дать мне время?

— Могу. Время — это, по-моему, единственное, что я могу тебе дать.

— Не говори так, ты мне действительно нравишься.

Я терпеть не мог этот стиль разговора, он изводил меня двусмысленностью и неопределенностью.

— Да, но все-таки лучше иметь хоть что-то, чем не иметь ничего.

Она опять вздохнула.

— Так что это был за важный вопрос?

— Насчет Казановы…

— Опять… О нем ты думаешь больше, чем обо мне.

— Когда ты жила с ним, где он хранил все ценности?

— Ты имеешь в виду кокаин?

— Можно и так сказать… но вообще я имел в виду и его бумаги… или, может быть, фотографии, материалы, предметы искусства…

— Тебя интересует, где он хранил компромат?

— Да.

— На винчестере в запароленных файлах. Он никого к нему не подпускал. А хранил его в сейфе. Я там держала бриллианты, но все это было в другой жизни. Код я не знаю. К тому же он его меняет периодически. А зачем тебе? Неужели боишься, что у него твои фото в костюме игрока команды Йеля?

Я рассмеялся.

— Серьезно… скажи, кто-то опасается компромата?