Наталья Калинина - Люблю только тебя
– Люблю здесь бывать, – сказала Тина, когда вертолет мягко сел в самом центре площадки. – Порой я провожу здесь в полном одиночестве несколько часов. Все фантазирую, как бы сложилась моя жизнь, если бы я вдруг встретила мужчину, способного хранить мне верность. Последнее время все больше и больше прихожу к выводу, что жизнь моя в таком случае сложилась бы однообразно и скучно. Уж лучше пускай меня считают монстром…
Ян шел следом за Тиной по узкой тропке среди скал. В пещере, куда она его привела, стояли мягкие диваны, обитые белой кожей. Посередине был небольшой бассейн в форме морской звезды. Тина нагнулась и извлекла из него бутылку. Стаканы стояли в баре.
– Местное вино. Говорят, раскрепощает сознание, и человек становится свободным от влияния прошлого. – Тина наполнила стаканы прозрачной розовато-золотистой жидкостью. – Он помнит его, но не связывает с собой. Я выпила очень много этого вина. Мне так хочется почувствовать себя свободной от прошлого. Подчас мне кажется, я на самом деле освобождаюсь от него, вылезая из прошлого как змея из собственной кожи. И мне вдруг делается легко и хорошо. – Она протянула стакан Яну. – Выпей и ты. Забвение врачует раны. Я думаю, у тебя много ран…
– Я крепко полюбила его, хотя уже была довольно опытной в любовных делах, – рассказывала Тина, забравшись с ногами на кресло. – К тому времени я прожила два с половиной года с одним богатым персом, родила сына. Мы собирались пожениться, когда появился Рабиндранат, Роби, как звали его сокурсники. Внешне ничего примечательного: невысок ростом, в лице что-то женственное. Поначалу мы думали, Роби гомосексуалист, и девушки не проявляли к нему особого интереса. Он много занимался и редко появлялся на студенческих вечеринках. Однажды мы справляли чей-то день рождения и здорово выпили, потом еще курили травку. Я задремала рядом с ним на диване. Когда проснулась, в комнате, кроме нас, никого не было. Я чувствовала себя расслабленной, мне захотелось любви. Роби оказался очень нежным и ласковым любовником.
Мы стали встречаться. Его ласки были необычны – индусы искусные любовники. Женщина млеет под ласками мужчины-индуса, потому что их религия учит: высшего наслаждения можно достичь лишь через наслаждение женщины. Скоро мы решили пожениться, и наши родители этому браку не препятствовали. На первых порах все шло замечательно – общие интересы, радости в постели, мечты о будущем. Я скрыла от Роби, что у меня есть сын. В ту пору Дик жил у моих родителей в Дели. Он был болезненным ребенком. У меня дурная наследственность по линии матери, и я боялась, что и наш с Роби ребенок родится неполноценным. Отец Роби, господин Чандар-старший, очень хотел, чтобы у нас были дети. Я же убеждала Роби повременить, ссылаясь на то, что сперва нужно закончить колледж. Он со мной согласился.
Как-то я улетела в Дели на рождественские каникулы. Меня не было две недели – Дик заболел корью, и врачи считали положение весьма серьезным. Когда опасность миновала, я вернулась в Лондон. Я сразу поняла, что Роби завел себе подружку. Когда я сказала ему об этом, он и не подумал отпираться. «Я не могу долго без женщины», – заявил он. Я плакала, я хотела развестись с Роби, но он уговорил меня не делать этого. Мы занимались любовью, и я старалась не думать о том, что Роби совсем недавно так же ласкал другую женщину. На мои упреки он отвечал: «Какая разница, когда это было – до или после того, как я тебя встретил? У тебя тоже был любовник. Я у тебя не первый и не последний. Я не упрекаю тебя за это». Спорить с Роби было бесполезно. Отныне я ревновала его ко всем женщинам.
– Оно помогает, – заметила Тина, допивая остатки вина в стакане. – Прошлое уже кажется мне кинофильмом. Героям сопереживаешь, но как-то не всерьез.
Потом я застала Роби в постели со своей подругой – в тот день у него не было занятий, а я почему-то пришла раньше. Я обозвала эту Хелен шлюхой и вцепилась ей в волосы. Но Роби сказал, что я очень глупая, – ведь он занимался любовью не с чужой девушкой, а с моей лучшей подругой. А это нельзя назвать изменой.
Таких эпизодов было немало. Я опять подумывала о разводе, я превратилась в настоящую мегеру, со мной случались истерики, я завалила почти все экзамены. Вдобавок ко всему потерпела крах компания моего отца, а на лечение Дика требовалось много денег. Я смирила гордыню и подчинилась обстоятельствам. Мы даже занимались с Роби любовью – я всегда была рабой своей плоти.
Он закончил колледж и вернулся в Мадрас. Его отец настаивал, чтобы я бросила учебу и приехала к мужу, но мне хотелось получить степень бакалавра и стать полностью независимой. К тому времени я уже не верила ни одному мужчине.
Господин Чандар позвонил мне как-то и сказал, чтобы я немедленно вернулась домой. Он сообщил, что его сын связался с девицей легкого поведения. Я бросила колледж и прилетела в Мадрас.
Думаю, он успел рассказать тебе про эту Лолу и даже, наверное, пустил слезу. Не знаю, что он тебе о ней говорил, но это была обыкновенная храмовая шлюха, которая может отдаться любому мужчине за несколько рупий или просто так. Их специально обучают искусству отдаваться мужчине. Я встретилась с ней и сказала, что, если она родит ребенка от Роби, я дам ей три тысячи долларов. Она не ответила ни «да» ни «нет». Они ненормальные, эти девадаси. Они доводят себя до экстаза своими танцами и у них начинаются всякие видения.
Роби бросил работу в фирме отца и поселился с этой Лолой на окраине Мадраса. Господин Чандар был вне себя от ярости и составил завещание, согласно которому его сын лишался наследства. Это было не в моих интересах. Я уговорила господина Чандара завещать все нашим будущим детям.
Я зачала ребенка от Роби – он не гнушался моими ласками, хоть и был влюблен в эту Лолу как безумный.
Господин Чандар воспрянул духом, узнав о том, что будет наследник. Он переписал завещание, и после его смерти наследством должна была распоряжаться я. Потом кто-то донес, что у меня есть Дик. Господин Чандар снова переписал завещание. Он оставлял все сыну, но при том условии, что Роби вернется ко мне. Я боялась, что старику может прийти в голову еще раз переписать завещание. Я боялась остаться ни с чем.
Тина встала, наполнила свой стакан и сделала несколько глотков.
– Нет, это уже совсем не страшно. Это было в кино. В том старом кино про чужие страсти. Я работала от нечего делать в аптеке – мне с детства нравилось иметь дело с лекарствами, этими безобидными с виду жидкостями и порошками, от которых зависит жизнь и смерть человека. Это казалось мне какой-то игрой… Когда господин Чандар умер, я испытала угрызения совести. Но потом я вспомнила о том, что после инфаркта врачи твердили в один голос, что дни господина Чандара сочтены. Он умер в доме, где Роби жил с этой Лолой. Она перепугалась и удрала. Я к тому времени уже знала, что она беременна. Я наняла сыщиков и, когда они ее нашли, поручила одной бывшей девадаси приглядывать за этой девчонкой. Я посылала ей фрукты и разную еду – я очень хотела иметь этого ребенка. Я больше не собиралась зависеть от своего бесхарактерного мужа. Я была уверена с самого начала: этот ребенок будет любить меня как родную мать.
