Лавейл Спенсер - Прощение

Ноа резко повернулся и схватил Сару за плечи.

- Ну ладно, я хочу знать правду. Ты пойдешь за меня замуж или нет?

- Все не так просто.

- Нет просто. Или ты хочешь, или нет

- Хочу, но...

- Черт побери! У тебя полно причин, чтобы отложить нашу женитьбу. То ты не говоришь об этом Адди, потому что она может вернуться к Розе. То не хочешь купить дом Эмоса, потому что он застрелился. То ты не назначаешь день свадьбы, потому что у нас нет священника. Хорошо. Теперь он у нас, можно сказать, есть, и я прошу тебя вполне официально заявить о нашем намерении, назначить день, чтобы я уведомил своих родных, а ты объявила своей сестре.

Его настойчивость несколько пугала Сару. Иногда, ей казалось, что у нее нет страстных чувств к нему, во всяком случае таких, как у него. Она слишком хорошо контролировала себя. Кроме того, ей не очень хотелось посвящать всю себя семейной жизни. Неожиданный поворот, скорее переворот, в ее жизни, которая как раз сейчас была неплохо упорядочена. Появление детей заставит ее сменить кожаный фартук на хлопчатобумажный, то есть будет означать конец газетной карьере, которая ей так удавалась. Взамен ежедневная возня по дому, к чему Сара не слишком была способна. Ко всему прочему, отказ от финансовой независимости, которая ей тоже нравилась

- Ты любишь меня, Сара? - спросил Ноа, и в голосе его звучали обида и смущение. - Потому что иногда я в этом не совсем уверен. Я знаю, это приходит медленно. Ты помнишь день, когда я впервые сказал, что люблю тебя? Я спросил, есть ли надежда, что ты тоже меня полюбишь, и помнишь, что ты ответила? Ты не сказала: "Я люблю тебя, Ноа", но сказала, что такая возможность есть. А сейчас, я думаю, пора поставить точку на всем этом. Я ведь тоже сопротивлялся своему чувству к тебе, но теперь я люблю тебя и не боюсь говорить об этом. Да, люблю и хочу жениться на тебе и жить вместе с тобой. И я хочу знать, чувствуешь ли ты то же самое.

Глаза его потемнели, в голосе звучало искреннее волнение. Он глядел на нее пристально, и взгляд его требовал правдивого ответа. Она любила его. Но ведь она с ним знакома лишь пять месяцев, и он должен понимать, что его предложение принято условно. И этим условием является Адди.

- Я действительно люблю тебя, Ноа. - Напряженность и беспокойство не исчезли из его взгляда. - Люблю, - прошептала она, крепко обнимая его. - И ты прав. Я не мать Адди. Иногда я забываю это, так привыкла нянчиться с ней. Ты должен понять это и дать мне немного времени. Я должна убедиться, что она на правильном пути, прежде чем уйду из ее жизни. Ты можешь говорить что угодно насчет жизни неподалеку от нее, но я знаю, когда я покину этот дом, она почувствует себя заброшенной.

Он молчал, продолжая обнимать ее.

- Ноа, мы знакомы лишь с сентября. Не следует ли нам дать себе немного больше времени, чтобы лучше узнать друг друга?

Он отодвинулся немного и пристально посмотрел в ее глаза. Взгляд его был мрачен. О чем он думал?

Ноа поцеловал ее, держа за плечи. Это был нежный поцелуй, исполненный печали, такой, что Саре захотелось тут же пойти навстречу его желаниям и выйти за него замуж без промедления. Она обняла его за шею и поцеловала долгим поцелуем, как бы извиняясь за свое упрямство.

В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошел Фримен Блок.

- Так-так. Это что у нас здесь происходит?

- Давай отсюда, - приказал Ноа, продолжая обнимать Сару.

- Это так необходимо? Здесь очень интересно.

- Пошел к черту, Фримен!

- Ты забыл, что я тоже работаю здесь.

- Иди и поработай где-нибудь в другом месте с полчаса.

Фримен улыбнулся.

- Ты и Сара, хм... Я говорил тебе, помнишь? В тот день, когда она купила тебе шляпу, я сказал: "Ноа, эта девочка положила на тебя глаз".

- Фримен, чтоб ты провалился со всеми потрохами!..

- Ладно, ладно, ухожу.

Когда дверь за ним захлопнулась, Ноа вздохнул и выпустил Сару из объятий.

- Ну вот, теперь это уже больше не секрет.

- Да, ты прав. Пожалуй, пора сказать и Адди.

- Против твоего желания?

- Назовем это компромиссом. Я не готова пока назначить дату, но буду носить подаренную тобой брошь так, чтобы все ее видели. Быть может, когда Адди узнает о моем будущем уходе из дома, она подготовится к нему.

Внимательно глядя на нее, Ноа думал: "Она всегда так разумна, так контролирует любую ситуацию. Я бы хотел, чтобы она хоть раз потеряла голову".

- А сейчас я должна вернуться на работу, Ноа. Мне нужно написать заметку о приезде нового священника.

- Проводить тебя?

- Нет, не надо.

- Расскажи мне, как отреагирует Адди на то, что ты ей сообщишь.

- Обязательно.

Он поцеловал ее, пожелав еще раз, чтобы ей так же не хотелось с ним расставаться, как и ему с ней, чтобы она еще раз обняла его и сказала, что будет скучать по нему, что отдала бы все за то, чтобы остаться с ним на весь день, на всю жизнь, начиная с этой минуты. Но Маленькая Мисс Сдержанность должна заниматься делами, которые для нее не менее важны, чем нежность с ним. Так что ему придется удовольствоваться поцелуем, который был прерван появлением Фримена.

Когда она ушла, Ноа подошел к печке, взял кофейник и наклонил его над кружкой. Но из него вылилась лишь ложка черной гущи. Он поднял конфорку и выплеснул остатки в печку. Раздалось шипение, поднялось облачно дыма, запахло жженым кофе. Ноа долго стоял у печки, глядя на угли.

Если бы она любила его, она бы хотела стать его женой. Это совершенно ясно. Он любил ее и желал всего - дать клятву верности, завести дом, спать вместе (Бог мой, как он этого хотел!), иметь детей. Так должно быть, черт возьми! Он не понимал, как можно любить и не хотеть всего этого сразу же. Он не понимал, как она могла ставить чувства к сестре выше чувств к нему. Ноа было мало, что Сара согласилась носить брошь в знак помолвки, опасаясь болтливого языка Фримена Блока. Она должна надеть ее, потому что не могла и не хотела поступить иначе.

Но Сара была не такая.

Его мать считала, что в любом браке один из супругов любит больше. В его случае ясно, кто будет таким супругом.

Ноа подложил два полена в печку и подошел к своему столу. Пять минут спустя он поймал себя на том, что ничего не делает, а только глядит на кипу бумаг.

Он должен поговорить с кем-нибудь.

Он избрал Роберта. В тот вечер они сидели за столиком в углу в "Эврике". Там было накурено и шумно, по запаху ощущалось: у кого-то из их соседей к сапогам прилип лошадиный навоз. Зато на них никто не обращал внимания.

- Что ты думаешь о Cape? - спросил Ноа Роберта.

- Она честная, порядочная, работящая. Одна из умнейших женщин, которых я знаю.

- Наверное, черт возьми, намного умнее меня.