Отголоски тишины - Энн Малком

Его глаза сверкнули.

— Нет, Веснушка. Моя мечта уже осуществилась раньше, — пробормотал он.

Затем его губы коснулись моих губ. Поцелуй не был голодным и отчаянным, как бывало в последнее время. Он был медленным, нежным, полным чувств и чего-то еще, что отражалось в его глазах.

После этого мне потребовалось несколько мгновений, чтобы вернуть сердцебиение к нормальному ритму.

— Могу я сыграть тебе кое-что? — спросила я, когда смогла отдышаться.

— Одну из твоих песен? — тихо спросил он.

С того вечера, когда я спела «Отголоски тишины», Килл чуть ли не требовал, чтобы я играла ему каждую песню, которую написала для него. Будь его воля, он бы целыми днями смотрел на меня и слушал, как я пою. Так однажды и было на пляже, пока я не решила, что хватит играть, и отложила гитару в сторону. Килл тут же заключил меня в объятия и нежно поцеловал.

— Я так горжусь, слушая тебя, Веснушка, — пробормотал он.

Я прижалась к нему, ничего не говоря, просто наблюдая за людьми вокруг нас, счастливая быть в объятиях Киллиана, пока мир проходит мимо.

— Хотелось бы мне того же. — Я кивнула на пожилую пару, держащуюся за руки и улыбающуюся внукам, с визгом и смехом бегающим вокруг них.

— Чего? Морщин? — подразнил Килл.

Я села и ударила его в плечо. Это было похоже на удар по камню. Я непроизвольно потерла руку. Килл увидел это и поднес мою руку к губам. В тот момент, когда он коснулся костяшек, боль исчезла.

— Нет, — ответила я, взглянув ему в глаза. — Я хочу пустить корни. Хочу, чтобы они уходили в землю под моими ногами и давали мне место, которому я принадлежу.

Килл напрягся. Его взгляд снова метнулся к пожилой паре.

— Тебе не нужны корни, Веснушка, — не согласился он. — Тебе не нужны корни, если у тебя уже есть крылья. Когда ты готова взлететь.

— Кто сказал, что я не могу иметь и то, и другое? — спросила я с усмешкой.

— Физика.

Я пожала плечами, позволяя ему снова заключить меня в объятия.

— Кто сказал, что физика должна что-то диктовать? — пробормотала я ему в грудь. — Я — творец своей судьбы.

Килл ничего не сказал. Его тело оставалось напряженным, и он сжал меня немного крепче.

Я помотала головой, чтобы вырваться из воспоминаний и ответить Киллу:

— Не в этот раз.

Килл снова поцеловал меня.

— Нет ничего лучше, чем услышать в конце дня пение моей девочки.

Я вышла из его объятий, и он сел на диван, слегка вздрогнув, надевая жилет обратно.

Зрелище мне не понравилось, поэтому я взяла гитару и села на табурет перед ним. Не отрывая взгляда, я спела ему «Lost Boy» Рут Би (прим.: в переводе с англ. Lost Boy — потерянный мальчик).

Когда я закончила, он мгновенно встал. Гитара исчезла из моих рук еще до того, как я поняла, что происходит. Его губы снова оказались на мне, и этот поцелуй не был нежным. Он был голодным. В нем чувствовалась острота, присущая всем нашим поцелуям в эти дни.

Весь год мы пытались урвать как можно больше отчаянных поцелуев. Это были длительные поцелуи, украденные на заднем сиденье его машины или на покрывале на нашем месте на скалах. Но дальше лихорадочных ласк дело так и не пошло. Иногда мы были близки к тому, чтобы перейти на новый уровень. Иногда все, чего мне хотелось, — это то, что обещал поцелуй. Но Килл всегда отступал. Говорил, что еще не время. Каким-то образом я чувствовала, что не готова, когда теряла всякую способность мыслить разумно.

Но не сейчас. Я приняла решение. Просто не знала, когда. Теперь я поняла. В ту ночь, когда он, наконец, получит все, что хотел, я отдам ему всю себя.

Не подозревая о моем решении, Килл отступил.

— Думаешь, я потерялся, детка?

Я покачала головой.

— Нет. Ты свободен, — уточнила я. — Это я была потеряна, пока не нашла тебя. Ты мой Неверленд, Килл, — прошептала я.

Глаза Килла потемнели.

— Я свободен только потому, что у меня есть ты, — ответил он, затем снова завладел моими губами.

Глава 30

Я стояла перед зеркалом, скептически разглядывая себя. Большую часть дня я потратила на выбор наряда. Весь мой гардероб был разбросан по полу, вся косметика, что была у нас с мамой, раскидана по туалетному столику. Это напомнило тот день, когда я волновалась из-за своего первого выступления. Вот только мышцы внизу живота сжимались еще сильнее. Не только из-за концерта. Сегодня был тот самый день, когда я отдам Киллу всю себя. Он уже владел моим сердцем. Моей душой. И скоро единственное, что я держала при себе, наконец-то, станет его.

— Ого. Простите, юная леди, вы не подскажете, куда пропала моя дочь-подросток? Примерно вот такого роста, отзывается на имя Лекси, — сказала мама с порога, подняв руку до плеча.

Я полностью повернулась к ней. Она выглядела, как обычно, потрясающе. Очевидно, ее пригласили на вечеринку Килла. Как и всегда, она выложилась на полную. Выпрямленные волосы доходили до середины спины, на ней было облегающее черное платье с высоким воротом и длинными рукавами. С шеи свисало несколько ожерелий. Она не выглядела так, будто собиралась на байкерскую вечеринку. Она выглядела так, будто собиралась на коктейльную вечеринку, но раз там будут Гвен и Эми, она окажется в хорошей компании. Эти женщины всегда ходили в дизайнерских шмотках.

— Это твой способ сказать мне, что я выгляжу хорошо? — спросила я, дергая подол платья.

Меня нельзя было принять за гостью коктейльной вечеринки. В отличие от мамы, я не приручила свои белокурые локоны. Часть их я заколола в беспорядочный пучок, а другая часть падала мне на спину.

Мое радужное, связанное крючком, платье стало находкой из винтажного магазина, я и не думала, что когда-нибудь мне представится повод надеть его. Потому что оно было очень коротким и довольно откровенным. Воротник-хомут завязывался на шее, разноцветная вязь шла кругом на фестончатом подоле. Походило на вязание крючком. Подол заканчивался значительно выше колен. Ну, очень значительно. Открытые ноги я компенсировала высокими черными замшевыми ботфортами на каблуке. На моих запястьях звенело множество серебряных браслетов, а для макияжа я выбрала темно-карие дымчатые