Луанн Райс - Дотянуться до звезд
— У нас нет индейки, — дрогнувшим голосом сказала Эми. — Праздник уже близко, а у нас вообще нет никакой птицы на ужин. Ни репы, ни клюквенного соуса. Я написала рассказ, а ты не хочешь его читать.
— Я прочла его, — прошептала ее мама. — Когда ты была в школе.
— Правда? — удивилась Эми, испытав легкое головокружение.
— Из-за этого рассказа мне стало совсем плохо, потому что я не могу поправиться так же быстро, как мать Кэтрин. Она чем-то напоминает меня, только во сто раз лучше. Она заботится о своих детях — ребенке-тебе и ребенке-Джулии — намного лучше, нежели я. Прости меня, Эми.
— Мам… — не зная, что и ответить, сказала Эми.
— Просто оставь меня, — простонала Тесс. — Пожалуйста. Дай мне немножко поспать.
Эми попятилась из комнаты и закрыла за собой дверь. Она бросила лист с рассказом на кухонный стол. Там желтело большое пятно арахисового масла, но ей было все равно. Она окончательно расстроила маму своей выдуманной историей.
Бредя по улице, она невольно обнаружила, что шла в направлении дома Роббинсов. Возможно, после встречи с Джулией ей бы хоть немного полегчало. Но, подойдя ближе, она осознала, что не хочет видеть Диану. Люсинду, может быть, но не Диану, с ее румяными щеками и золотыми волосами. Подумав о том, что пережила ее мама, когда прочла описание матери Кэтрин, Эми поежилась.
Ее заметил Орион, который играл во дворе. Взяв его с собой, Эми отправилась к болотам. Старая шлюпка была доверху залита покрывшейся ледяной коркой водой. Эми вычерпала ее. Щенок заметно подрос. Он запрыгнул в лодку, желая прокатиться. У Эми ныло сердце, но она не хотела разочаровывать своего друга. Может быть, сегодня они вернутся домой вместе.
Она выплыла с болот и погребла к пляжу. Только на темно-сером горизонте сияла полоска из чистого золота. Болота казались потускневшими и безжизненными. Перед ее глазами стоял образ матери, лежавшей в кровати и плакавшей из-за ее рассказа. Наверное, поэтому она и не стала принимать лекарство. Эми собиралась выбросить рассказ, чтобы мама ненароком не прочла его еще раз.
Орион скакал по насыпи. С океана дул холодный ветер, развевавший волосы Эми, подобно миниатюрным полотнищам. Крупицы песка попадали ей в рот, и она выплевывала их, взбираясь на небольшой холм. Пес восторженно носился вокруг нее, обнюхивая все, что попадалось ему на пути. Он повел ее к маяку, и, последовав за ним, Эми с трудом заставила себя не отводить взгляд.
Песчаный замок исчез.
Большая крепость, которую она построила еще в сентябре с подветренной стороны вышки маяка, вдали от волн и штормов, которые она нарекла именем Эмбер, пала под натиском моря. Она не могла в это поверить, но линия прибоя добралась и сюда: Эми видела кусочки водорослей и обломки деревяшек, разбитую ловушку для омаров, рыбьи кости.
Пока Орион радостно фыркал, тыкая носом песок и морскую капусту, Эми опустилась на колени. Это было как раз то место. Ей чудилось или перед ней действительно лежала бесформенная кучка песка? Неужели это все, что осталось от возведенного ею замка? В тот день в ее сердце теплилась надежда. Строя свой песчаный замок, Эми думала о Джулии.
Как все изменилось. Мама Эми опять не вылезала из постели, а Джулия… Эми прикрыла глаза. Теперь Джулия почти не разговаривала. Замок Эми подвел их всех. Эми принялась копать, сгребая песок, чтобы выложить фундамент и начать все заново. Но ее руки были холодны, как два куска льда, и она дрожала на морозном ветру. Да и какой в этом был смысл?
Орион гавкнул. Эми горько всхлипнула. Ветер дул так сильно, что никто не слышал ее, даже бороздившие морские волны дельфины. Эми дала волю слезам. Замок обрушился, и у нее не осталось душевных сил, чтобы возродить его.
Поднявшись с кровати, Тесс Брукс увидела, как ее дочь убегала вниз по улице.
— Эми! — закричала Тесс, распахнув входную дверь и выскочив на крыльцо. — Эми!
Но было слишком поздно; Эми свернула за угол и скрылась. Вздохнув, Тесс притворила дверь. Порыв ветра успел проскользнуть внутрь, принеся с собой пробирающий до костей озноб. Тесс подошла к термостату и посмотрела показатели температуры. Там высветились цифры: шестьдесят два градуса. Тесс не могла себе позволить выставить более высокое значение; деньги из фонда Расса постепенно заканчивались.
Эми была такой хорошей девочкой. Она никогда не жаловалась на прохладу, царившую в их доме. Она делала уроки и помогала с уборкой. Решив посвятить себя писательской стезе, она приложила максимум усилий, чтобы ее первый рассказ удался на славу.
Ну почему с языка Тесс слетели те слова? Смахнув со лба растрепавшиеся волосы, она отправилась в ванную и приняла лекарство. Ей самой не нравилось быть такой: обозленной и перепуганной. Она не хотела пребывать в депрессии, прячась в постели и переживая, что дочка променяла ее на семейство Роббинсов.
Взяв расческу, она провела ею по своим каштановым волосам. «Понемногу, маленькими шажками» — так сказал ее врач. Он был очень милым и добрым; он никогда не говорил, что она впустую тратила время их сеансов, рыдая все пятьдесят минут напролет. Она потеряла мужа в возрасте двадцати лет. Он был единственным парнем, которого она когда-либо любила.
Тесс не выдержала утраты и утратила саму себя. Да, у нее была Эми и деньги, полученные из фонда рыбаков, но она ощущала себя оставленной. У нее никогда не было интересовавшего ее дела, и она потеряла ощущение радости жизни. Тесс осталась одна, с шустрой малышкой на руках, и Тесс не нашла в себе энергии даже для того, чтобы читать ей книжки.
Тесс сделала много ошибок, но эту считала самой ужасной: она лишила Эми удовольствия от чтения, когда та была совсем маленькой. Сама Тесс обожала книги. В детстве она не вылезала из библиотеки, расписываясь за книги сразу же, с нетерпением ожидая, когда новые книги поступят в распоряжение миссис Роббинс. Но со смертью Расса ее мир лишился всех былых красок. Реальная жизнь и жизнь на страницах книг одинаково не интересовала Тесс.
Вот почему она обрадовалась, когда Эми стала ходить в гости к Роббинсам. Миссис Роббинс была такой честной, серьезной дамой, обеспокоенной воспитанием молодых людей, что Тесс знала — знакомство с ней сослужит Эми добрую службу. И все в городе знали Диану, и то, как она боролась за здоровье дочери даже после бегства своего мужа. Могла ли Тесс запретить Эми проводить время в обществе таких хороших людей?
Но тогда почему же Тесс буквально кипела от ревности? Отчего каждый раз, когда она слышала фразу «Я иду к Джулии» или еще хуже — «Я иду к Диане», ее желудок сводило жуткой судорогой? Тогда здесь был Бадди, и он подкидывал дрова в топку ее гнева, нашептывая ей, что Эми предпочитает собственной семье чужаков и что скоро она вообще не захочет тут появляться.
