Патриция Хилсбург - Изгнание из Эдема Книга 1
Последние слова она произнесла подчеркнуто презрительно и резко. Она ненавидела его и была права. Джейк сам ненавидел и презирал себя — за то, что пришел сюда, за то, что совершил непоправимую ошибку, которую нельзя простить никогда. В душе он ругал себя, называя самого себя твердолобым остолопом, ненасытным кобелем и негодяем.
Он не нашел слов, чтобы ответить Джилли и, едва заметно кивнув, вышел из палаты.
Глаза Джилли снова наполнились слезами. Уткнувшись в подушку, она лежала около двух часов, пока медсестра не принесла ужин. Мадлен была совершенно уверена в том, что унесет все назад нетронутым.
Запах бифштекса и жареного картофеля заставил Джилли подняться. Обычно то же самое вызывало у нее тошноту и головокружение, но сейчас она явно ощущала, как внутри у нее урчал пустой желудок, давно уже прилипший к спине.
Нет уж, хватит! Она будет есть! Все развлекаются, пьют, гуляют, веселятся. Даже Джейк. Выхоленный жирный мешок. Даже он живет припеваючи, делая вид, что никогда нигде ничего не происходило.
Она взяла вилку и стала есть салат. Проглотив несколько мелко нарезанных долек помидора, Джилли почувствовала острую боль в желудке. Ссохшиеся за несколько дней голодания стенки желудка отвыкли от приема пищи. Джилли скорчилась, зажмурив глаза.
— Что с вами, миссис Мейган? — озабоченно спросила медсестра.
— Больно. Желудок.
— Все это потому, что вы долго не ели. Ведь так нельзя, — наставительно сказала Мадлен.
Она села поближе к пациентке.
— Выпейте молока.
Джилли послушно взяла стакан с молоком и сделала несколько глотков. Молоко было свежее и приятное. Ей стало легче, и она выпила целый стакан.
— Вот и хорошо, — радостно сказала Мадлен. — А теперь попробуйте поесть.
Внезапно проснувшийся аппетит удивил саму Джилли. Она жадно ела бифштекс, закусывая его картофелем и салатом.
— Как вкусно!
Она и не подозревала, что пища может приносить такое удовольствие.
— Не торопитесь, миссис Мейган. Может быть, на сегодня даже достаточно, — осторожно прервала ее медсестра. — Желудок может не выдержать такого обилия пищи. Он должен привыкнуть.
— Он может лопнуть? — с насмешкой спросила Джилли.
— Нет, — Мадлен улыбнулась.
Эта взрослая женщина на кровати показалась ей наивным трогательным ребенком.
— Просто может произойти несварение.
— Ясно.
Джилли отставила поднос. Медсестра удалилась.
И вновь она осталась одна в четырех стенах. Начинало темнеть. Джилли включила настольную лампу.
Она не знала, чем заняться. Одиночество и тишина наводили ее на грустные мысли. Она хотела освободиться от них.
Джилли включила приемник, но не успела настроить его на нужную волну, как в дверь постучали. Вошла Лори.
Стояло пасмурное осеннее утро. Хотя на улице было еще тепло, пожелтевшие листья и серое небо наводили тоску о прошедшем лете.
Ребекка возилась на кухне. Сегодня вечером к ним должна была зайти Мими со своим мужем. Она приходилась Ребекке дальней родственницей по линии отца, и, раз уж судьба свела их жить в одном городе, они поддерживали теплые родственные отношения.
Мими было тридцать четыре года. Милая добродушная толстушка, она часто навещала Ребекку. А когда Ребекка с Джейком куда-нибудь уезжали, она с удовольствием забирала Томми к себе. У нее самой росло двое замечательных малышей. Один из них, Дэнни, был ровесником Тома, и они прекрасно ладили.
При всей своей кругленькой конституции Мими любила поесть, и к ее приезду Ребекка всегда готовила что-нибудь вкусненькое. На сей раз она решила приготовить гусиный паштет.
Мерно гудела электромясорубка, перетирая мясо. Ребекка нарезала лук. От запаха пищи она почувствовала легкую тошноту и выключила мясорубку.
На улице стоял какой-то шум. Постоянно хлопала дверь машины, раздавались незнакомые голоса.
Ребекка выглянула из окна. Из соседнего дома выносили мебель. Грузчики сновали взад-вперед, таская тяжелые громоздкие ящики и закидывая их в огромный специальный контейнер для перевозок.
Значит, Уилфред нашел новую квартиру. Они переезжают. В душе Ребекка ощутила облегчение и легкую грусть. Как бы там ни было, они неплохие люди, эти Мейганы. И если бы не… Но об этом ей не хотелось вспоминать. И все-таки ей было жаль, как будто она что-то теряла.
Но, в конце концов, все это к лучшему. Ведь жить бок о бок, зная, что твой муж и твоя соседка когда-то были любовниками… Нет, так лучше. Они перестанут видеться с Джейком и ему будет легче. Да и ей тоже. На расстоянии они смогут быстрее забыть друг друга.
А смогут ли?..
Из дома вынесли пианино. Томми тут же выбежал на улицу и стал стучать по его клавишам. Ребекка крикнула ему в окно:
— Томми!
Но мальчик продолжал барабанить. Ребекка обула туфли, набросила теплую кофточку и вышла на улицу.
— Том! Разве ты не слышишь? Беги домой! — снова крикнула она.
Немного постояв у пианино и окончательно убедившись, что мама не отстанет, мальчик закрыл крышку. Тяжело вздохнув, он медленно поплелся домой.
Ему было жаль уезжавших соседей. Тетя Джилли часто фотографировала его, и по дяде Уилфреду он будет скучать. Почему они уезжают? Неужели здесь так плохо?
Уилфред увидел Ребекку и поспешил ей навстречу.
— Добрый день, — он протянул руку.
— Здравствуйте, Уилфред. Уезжаете?
— Да.
Уилфред замялся. Они с Ребеккой находились в похожем положении и без слов понимали друг друга. Оба испытывали неловкость. Он — из-за жены, она — из-за мужа.
— Вы нашли квартиру? — спросила Ребекка, пытаясь рассеять возникшее у обоих замешательство.
Уилфред оживился.
— Да, в самом центре. Очень большая удобная квартира. Правда, немного шумновато. Но это ничего.
— А как Джилли? Ей лучше? — поинтересовалась Ребекка.
Уилфред кивнул.
— Да, намного лучше. Она уже поправляется. Как только улажу с переездом, сразу же заберу ее из больницы.
Грузчики из агентства перевозок уже заканчивали работу. Они выносили последнюю часть интерьера семьи Мейганов — громоздкий дубовый комод. В нем Джилли хранила свои вещи — разные бумаги и фотографии. Дверь контейнера захлопнулась.
— Мы уезжаем, мистер Мейган, — сказал один из грузчиков. — В доме больше ничего не осталось.
— Да-да, конечно, — поспешно ответил тот. — Спасибо.
Грузчики сели в машину. Уилфред повернулся к Ребекке.
— Ну что ж, пора ехать и мне.
Немного постояв, будто намереваясь что-то сказать, он, наконец, протянул ей руку.
— Ну что ж, прощайте, Ребекка. Думаю, что расстаемся друзьями.
