Арабские каникулы - Галя Шенец

— Касается, ещё как касается, — сердито повторил араб. — Кто отец ребёнка?

Теперь Тис не на шутку разозлилась. Её глаза сузились и потемнели, меняя яркий цвет виски на почти чёрный.

— Мне, кажется, мы отклонились от темы выставки и на ней моё семейное положение не должно рассматриваться, — решила стоять на своём Тис.

Слова прозвучали твёрдо, этим самым при всех она давала арабу понять, что не боится никого и не собирается никому подчиняться.

— Ты очень смела, как я погляжу, Та-и-си-я. Может ты не заметила, но сейчас в этом зале собрались мужчины.

— Ну и что? — пожав плечами, фыркнула Тис, отчего у многих вытянулись лица. Она так и сама не поняла, кто в этот момент дёрнул её за язык, но она, гордо вскинув голову, неожиданно выдала:

— Да будет вам известно, господин, мой далёкий прадед Ибрагим всегда говорил, что мужчина — это не тот, кто родился мальчиком, а тот, кто удержит на своих плечах дом, если у того вдруг рухнет фундамент. Это и мой критерий определения настоящего мужчины, а про сидящих в зале я ничего не могу сказать, поэтому не считаю, что должна подобострастно склонить голову и покорно отвечать на все ваши вопросы.

Глава 86

Старый араб, перед которым на входе в зал, с почтением поклонился даже седой шейх, услышав эти слова неожиданно встрепенулся. Его глаза словно стрелы снова впились в Тис. Громко и властно прозвучал в мгновенно притихшем зале его голос:

— Повтори.

— Что повторить? Про мужика, про дом или про то, что не собираюсь отвечать на ваши вопросы? — снова гордо вздёрнула вверх подбородок Тис.

— Нет, про Ибрагима, — жёстко поправил её старый араб.

— Причём здесь Ибрагим? Разговор был не про него, — нахмурилась девушка и сделала шаг, чтобы вернуться на своё место.

— Стоять!

Тис удивлённо посмотрела на мужчину, перевела взгляд на подающего ей знаки не перечить господина Мансура, и всё же остановилась.

— Расскажи про Ибрагима, — жёстко ещё раз потребовал араб.

Господин Мансур снова сделал знак, чтобы Тис успокоилась и подчинилась. Она и сама чувствовала, что обстановка накалилась, но никак не могла взять в толк почему этот старик прицепился к ней с Ибрагимом. Глубоко вздохнув, посмотрела на потолок и, приняв решение, согласно кивнула:

— Хорошо. Ибрагим мой далёкий прапрапра и так много раз прапра в общем дедушка. Он в пятнадцать лет попал в Россию, его привёз в Москву князь, которого он встретил возле русского посольства в Тегеране. Так вот, мой дед, благодаря тому, что князь его усыновил, получил достойное военное образование и стал гвардейским офицером, воевал в великой отечественной войне 1812 года против Наполеона. Он был награждён крестом Святой Анны за боевые подвиги. Удостоиться такой награды, я вам скажу, это была великая честь и признание заслуг.

Тис, расправив плечи, гордо оглядела сидящих перед ней арабов, ловивших каждое её слово, и только после этого продолжила:

— Ибрагим был богат, а князь, ставший ему отцом, всегда гордился своим приёмным сыном. Мой дед ни чем не запятнал своей чести и чести княжеского рода. А ещё на войне он встретил девушку, которую звали Таисией и влюбился в неё. Дочь мелкого помещика, она родила ему четверых сыновей. Моя бабушка рассказывала, а это передавалось в нашем роду из поколения в поколение, что Ибрагим всю жизнь любил свою жену и всю жизнь мечтал вернуться домой, на свою далёкую родину. Хотел рассказать отцу, который однажды сказал ему, что он самый никчёмный из его сыновей, что он стал настоящим мужиком, что стал офицером, что воевал, что у него есть дом, дети и красавица жена. А ещё уже на закате своей жизни, поняв, что так и не сможет побывать на родине, он мечтал, чтобы его потомки вернулись на землю его предков, чтобы рассказали о нём, что он был счастлив, что чужая страна стала его настоящей родиной, а светловолосая женщина его самой большой любовью. Он был благодарен своему отцу, что тот сам не ведая того, но заставил его прожить яркую и честную жизнь, верил, что покинул отчий дом не случайно, потому что сама судьба вела его на встречу большой любви.

Замолчав, Тис уставилась на старого араба, ожидая, что он скажет. Араб молчал, медленно перебирая чётки, не сводя с неё глаз. Решив, что всё закончилось и к ней потеряли интерес, девушка победно улыбнулась и пошла к своему месту.

— Покажи мне своего сына.

— Что? — Тис встала, как вкопанная. — Зачем вам мой сын?

— Прикажи, чтобы его принесли. Он ведь здесь с няней. Я хочу его видеть.

— Да кто вы вообще такой? С чего вы решили мне приказывать? Мой сын не имеет к вам никакого отношения.

Тис от возмущения покраснела, хотела и ещё что-то сказать наглому арабу, но компаньон, внезапно чуть ли не подлетевший к ней, так посмотрел, что она невольно прикусила язык.

— Просто подчинись. Просит он показать ему сына, покажи. Не упрямься, Тис. Нельзя допустить конфликта. Он слишком влиятельная персона, чтобы ты могла с ним тягаться. Нельзя допустить, чтобы он стал твоим врагом.

Обречённо вздохнув, Тис достала телефон и нажала на вызов.

— Пожалуйста, принеси Тамирлана. В зал. Сейчас.

Не прошло и минуты, как двери открылись и в зал вошла женщина с мальчиком на руках. Господин Мансур забрал у неё ребёнка и принёс Тис. Сейчас, стоя перед всеми этими мужчинами, Тис чувствовала себя подсудимой. Они с нескрываемым интересом разглядывали и её и её сына.

— Как зовут твоего сына?

«Такое впечатление, что этот старик здесь самый главный и все при нём помалкивают в тряпочку, сидят, как мыши», — подумала Тис.

— Тамирлан. Я назвала своего сына Тамирлан.

Араб довольно крякнул и зажал чётки в ладони.

— Ты так и не сказала. Кто отец этого мальчика?

— Вам не кажется, что это не ваше дело? — всё же не сдержалась Тис и огрызнулась.

— Я, девочка, задал тебе вопрос и мне не нужны вопросы в ответ.

— У моего сына нет отца. Такой ответ вас устроит? — с вызовом бросила Тис.

Неожиданно старый араб громко рассмеялся:

— Мне даже не нужен ответ, дерзкая. Достаточно посмотреть на твоего сына, чтобы понять чей он и кто его отец.

— Он мой и только мой.

Тис в негодовании поджала губы, бросив на араба испепеляющий взгляд. Но тот откровенно проигнорировал его, словно это был взгляд безобидного котёнка.

— В вашем роду что-нибудь хранится от твоего прадеда Ибрагима? — как