Мария Акулова - Залечишь мои раны?
Заручившись поддержкой Снежаны еще в парикмахерской, Катя вторично затащила Марка в кафе, благополучно умяв еще одну порцию мороженого, а потом выбрала фильм, вновь отобрала бумажник, запаслась попкорном и всякими вредностями. Намеки отца на то, что это не лучшая еда для ребенка, проигнорировались, зато замечание Снежи, что для фигуры это не очень, заставили Катю задуматься.
Во время просмотра каждому было, что делать. Катя смотрела фильм, посмеиваясь над тем, как медвежонок рушит квартиру порядочных англичан, Марк копался в ведре с попкорном, выбирая самые перченые шарики, а потом попеременно вручая их Снеже и Кате. Вторая отказывалась, а вот Снежана хрустела с удовольствием. Хрустела, а еще смотрела на него, такого спокойного, домашнего, счастливого… и не могла насмотреться.
— Что? — он несколько раз ловил такие ее взгляды, хмурился, явно думаю не о том.
— Ничего, — она пожимала плечами, уделяла внимание экрану, а потом, дождавшись, когда он снова увлечется своим занятием, переводила взгляд на него.
Домой они вернулись поздно, поужинать решили тоже в городе. На этот раз, мороженым Марк уже не отделался, тарелка Кати в ресторане была самой внушительной из всего принесенного официантом.
Поцеловав на прощание отца, помахав Снеже, Катя тут же помчала в комнату, разбираться в обновках. На замечание отца о том, что чистку зубов никто не отменял, махнула рукой.
— Увидишь, заснет в одежде, при свете, лежа на ковре с какой‑то книгой.
— Перенесешь на кровать, укроешь, поцелуешь, — Снежана подошла к нему, обвила руками шею, притянула к себе, поцеловала. — Ты ведь папуля, тебе положено.
Снежану удивляло, что Катя попеременно обращается к нему, как к Марку и папе, но решила, что это связано с матерью и их сложностями, а у Кати спрашивать почему — не решилась бы.
— Папуля, — Марк усмехнулся, не выпуская девушку из объятий, подтолкнул в сторону кухни. — Лена запрещает Кате называть меня отцом. Брать деньги у меня ей нормально, а слышать, что дочь называет постороннего мужчину папой — противно. Как‑то так.
Он объяснил все просто, но Снежана чувствовала, что ему горько.
— Ты чудесный отец, Марк. — Он на секунду остановился, посмотрел прямо в зеленые глаза.
— Правда? Думаешь?
— Уверена. Она любит тебя. Очень сильно любит. Знаешь, что мне сказала?
— Что?
— Попросила, чтоб я тоже тебя полюбила.
Марк улыбнулся. Это очень в стиле Котенка. Выпускать показушные иголки в общении с ним, а потом обращаться к людям, с подобными слишком серьезными просьбами. Любит, просто показывает свою любовь не прямо, а вот так.
— И что ты сказала?
С ответом Снежана не то, чтоб тянула. Оттягивала удовольствие, скорей. После сегодняшнего дня она прекрасно понимала, что сама этого хочет. Не боится ни его ребенка, ни его прошлого, ни его настоящего. И это так приятно осознавать.
— Ничего не сказала… — взгляд мужчины резко потух. — Кивнула просто… Маркуша…
Уже во второй раз за время их знакомства, Снежану забросили на плечо, куда‑то понесли. Кричать она даже не пыталась, не хотела, чтоб Катя прискакала на звук, а вот пищала очень даже убедительно, моля отпустить и параллельно задыхаясь от смеха.
— Откуда вы все такие языкатые на мою голову? — на кровать девушку опустили довольно бережно, да и спросили без злости, не ожидая, в общем‑то, ответа.
— А ты против?
— Нет, я очень даже за, Катя ведь сказала, мозгов у меня много, каждой по чайной ложке хватит, лишь бы вам хорошо было.
Им было очень хорошо. Конкретно Снеже было до одури хорошо. Лежать с закрытыми глазами в чужой кровати, понимать, что не была дома уже две ночи и не стремиться туда попасть. Осознавать, что за весь день ни разу не вспомнила о выставке, о проблемах, что скинула целую кучу звонков, не вспомнила о Диме…
— Марк, — девушка знала, что он тоже не спит. Смотрит на нее, гладит по руке, думает о чем‑то своем.
— Что?
— Дима…
— Я разберусь, Снежка. Не волнуйся. Нам с Жданом давно пора все решить.
— Не хочу бояться за тебя, — Снежана открыла глаза, опрокинула мужчину на спину, прижалась к его груди, ловя спокойный взгляд.
— А тебе и не придется. Я все решу. Не могу только обещать, что не съезжу пару раз по лицу твоему наркоторговцу.
— Он не мой. — Говорить, что не наркоторговец — было бы глупо.
— Это уже радует. Но ты должна понимать, что такое нельзя прощать.
— Я не прощаю.
— А что тогда?
— Он мой брат, Марк. Я не могу не думать о том, что с ним сейчас где‑то происходят страшные вещи. Я даже не знаю, жив ли он…
— Жив. Жив, Снежок, не волнуйся. Ждан не убьет его. Он знает, что может с его помощью поиграть со мной. Такой возможности он не упустит.
Снежана прерывисто вздохнула, а потом опустила голову, утыкаясь лбом в грудь мужчины.
— Ненавижу это, Марк. Не лезь в это, не подставляйся сам, прошу. Я не переживу.
— Не подставлюсь, обещаю.
Если бы все зависело только от его обещаний… Снежана попыталась отогнать страх, но не получилось. Если с ним что‑то случится, если с Катей что‑то случится, виновата в этом будет она. Она и Дима. И за это она ненавидела уже его. Ненавидела, но не могла махнуть рукой, забыть, выбросить из головы. Он брат. Хоть и ублюдок, но брат. Лишь бы все обошлось…
Глава 23
Сергей шел по длинному коридору, с раздражением отмечая, что начинает нервничать даже от звука стука набоек своих же ботинок по кафельному полу. Вот когда осознаешь, насколько у тебя нервная работа. Шугаешься, как малолетка, курящая за гаражами, постоянно оглядываешься, сомневаешься, читаешь сомнение в чужих глазах… Чтоб он еще когда‑то, хоть раз… Да никогда. Лучше заниматься сортировкой бумажек, в постоянном сидячем положении, чем… Геморрой можно зарабатывать и в безопасности.
Мужчина завернул за угол, в очередной раз огляделся, а потом набрал нужный номер. Ответили ему почти сразу.
— Ну что?
— Ничего, — ответ получился резковатым, но нервны ни у кого не железные.
— Ты где?
— На море, мать твою. Что за вопросы? У Ждана, где же еще?
На том конце провода начали зло сопеть. Но этим все и ограничилось. В перепалку вступать там не решились.
— Зачем тогда рискуешь? Нельзя нарываться.
— Я знаю. Ждана тут нет. Я должен предупредить.
— Слушаю.
— Он планирует серьезную сделку.
— Подробности?
— Пока не знаю.
— Узнай.
Сергей рыкнул. Будто он не занимается этим днями и ночами. Этим, а еще участвует в совершении одного преступления за другим.
— Скорей всего, передавать товар Ждан сам не станет. Не дурак. Чувствует, что его пасут. Только не понимает пока кто именно.
