Трогать запрещено - Алекс Коваль
Я тяну его за плечи, заставляя улечься сверху. Тихонько стону от наслаждения. Так приятно ощущать на себе вес его могучего тела! И… желания, которое красноречиво упирается мне в живот. Шепчу:
— Ты же просил… и я кое-что придумала…
— И что же, мой развратный Котенок?
— Возьми меня, Дан…
Дважды просить его не надо. Взгляд моментально темнеет и стекленеет. Все оковы и цепи рвутся. Титов зажимает меня между собой и матрасом, впиваясь губами в поцелуе.
Целует много, часто и везде. Быстро, жадно, лихорадочно оставляя поцелуи на шее, плечах. Накрывает ртом грудь, играя языком с вершинкой. Его руки обнимают, ласкают, путешествуют по моему голому телу, пробираясь между ног. Одно прикосновение там, и я кусаю губы, сдерживая крик…
Как это приятно!
Время перестает существовать. Все сложности улетучиваются. Остаемся только мы. Вдвоем. Я, он, ночь и наша бесконечная друг для друга любовь…
Утро наступает удивительно поздно.
Маришка словно знает, что родителям после всех ночных безумий нужно выспаться, не плачет и не кричит. Открывая в семь утра глаза, я вижу, как маленькая егоза ворочается в кроватке, дрыгает руками и что-то тихонько тарахтит «на своем». Удивительно…
— Фантастическое совпадение, — сонно тихо смеется мне в висок Дан, обнимая крепче. — Это была самая бессонная ночь за последние полгода, но я наконец-то выспался.
— Наш чуткий ребенок знает, когда надо дать родителям поспать подольше.
Оборачиваюсь и ловлю поцелуем губы мужа.
— Пора вставать, Дан. Кормить, гулять, ну, и все по кругу.
— Пора. Может, еще пять минут?
— Мы, как белочки в колесе, которые все бегают, бегают, бегают…
— Главное — бегают вместе, остальное ерунда, Котенок.
Марианна начинает кряхтеть требовательней. Я, завозившись, выпутываюсь из объятий Титова, и поднимаюсь с кровати. Накидываю футболку Дана и топаю к кроватке.
Очаровательное розовощекое чудо улыбается, завидев меня:
— Кто у нас тут такой хорошенький? — шепчу. — Кто у нас тут такой молодец? — улюлюкаю, поднимая свое чудо на руки. Маришка смотрит на меня большими зелеными глазами доверчиво. Ох, а за эту улыбку можно душу продать!
— Ты посидишь с ней? Я пойду… — начинаю говорить Дану, но меня перебивает стук в дверь.
Мы с мужем переглядываемся.
Маришка затихает у меня на руках и прислушивается. Дан хмурится, поднимаясь с постели:
— Мы кого-то ждем, Юль?
— Я нет… а ты?
Титов не отвечает и хмурится еще больше. Это и правда странно. Особенно если учесть, что время семь утра, а в Германии не заведены походы в гости без предварительного звонка. Да и вообще круг лиц, которые могли бы прийти к нам домой, сильно ограничен.
Дан натягивает домашние штаны и забирает у меня из рук дочурку. Я накидываю халат. Мы спускаемся на первый этаж. В доме еще витает легкий полумрак, солнце за окнами только встает, разукрашивая светлые стены желто-оранжевыми бликами.
Подходя к двери, я все четче вижу на экране видеодомофона, кто сегодняшний наш гость. Сердце замирает. Я сжимаю пальчики в кулаки от волнения.
Дан тоже понимает, кто решил нанести нам визит в семь утра. Его поза сразу становится напряженной, а по лицу пробегает тень. Я знаю, что он очень ее ждал. Очень хотел увидеть. Но сейчас будто… испугался.
Мы переглядываемся. Я в молчаливой поддержке, сжимаю плечо мужа. Дан кивает мне:
— Открывай, Юль…
Я проворачиваю ключ в замке и открываю дверь.
На пороге стоит Ирина Григорьевна. За ее спиной небольшой чемодан, в руках огромный пакет из магазина «Детский мир». Мама Дана смотрит на нас виновато и растерянно. Ей явно неловко и некомфортно, но…
Она приехала! Она наконец-то к нам приехала! Сколько раз за эти пять лет Дан пытался наладить с мамой контакт — не сосчитать! Звал на свадьбу, на гендер-пати, на рождение Маришки. Да просто в гости звал! Ирина Григорьевна все время оставалась обиженной и непреклонной, а сейчас…
Я улыбаюсь первая. Не знаю почему, просто чувствую, что нам всем сейчас это нужно. В напряженной тишине. Чтобы кто-то разрядил накаленную обстановку. Обиды? У меня новая жизнь. Счастливая жизнь. У меня потрясающий муж и чудесная дочурка, у меня нет времени, сил и желания тешить и лелеять прошлые обиды. Я давно уже поняла и простила Ирину.
И сейчас я отступаю от двери и говорю:
— Здравствуйте, Ирина Григорьевна. Мы вас очень ждали!
Маришка, завозившись на руках Дана, кряхтит и смотрит на свою бабулю осознанными глазенками. Ирина хватается за сердце и незаметно смахивает со щеки слезинку. Переводит взгляд на сына.
Дан более сдержанно кивает:
— Привет, мам. Пройдешь?
На щеки женщины набегает румянец. Она делает робкий шаг в наш дом и закрывает за собой дверь. Я готова поклясться, что уголки ее губ дрожат в улыбке, когда она говорит тихо:
— Познакомите меня с моей внучкой?
***
Родные! Спасибо, что были с нами с самого начала и до финальной точки истории наших Дана и Юльки!
Конец
