Сьюзен Айзекс - Волшебный час
Я кивнул.
— Хорошо. А теперь нам нужно решить другую задачку: была ли его страсть к Линдси временным промахом в общем-то нестрастного человека или он стал сдавать?
Я пошел отпереть сейф на верхней полке кладовки, достал свое табельное оружие, взял пиджак.
— У меня такое ощущение, что он начал сдавать.
— Почему?
Она наблюдала, как я нацепил кобуру и надел пиджак. Я видел, что она не хочет, чтобы я уходил. Я видел также, что, в отличие от других баб, с которыми я спал (кроме женщин-копов), она не моргнула, не вздрогнула, бровью не повела и не высказала ни малейшего беспокойства в присутствии моего пистолета.
— У Сая был помощник, — сказал я. — Из новеньких, он нанял его для съемок «Звездной ночи». Парень из местных.
— Супер-светский человек, хорошего происхождения?
— Мой брат. Его зовут Истон.
— Так он твой брат? В самом деле, Сай рассказывал.
— И что он рассказывал? — Бонни не хотела говорить. — Ну давай, я знаю, что он за человек.
— Сай говорил, что он очень хорош собой, мил в обращении, но немного…
— Рохля.
— Человек, которому не все в жизни удалось. Но он оказался очень исполнительным. И Саю очень нравился. Ко двору пришелся. Саю нужен был кто-то, кто крутился бы сутки напролет, бросался бы выполнять любые его поручения. И судя по отзывам Сая, твой брат делал это с удовольствием. И что еще важнее, мне показалось, что — прости, но я просто повторяю слова Сая, — у него не было амбиций. Сай держал его на длинном поводке.
— Как рыцаря на побегушках.
— Почему бы не сказать проще: как пожизненного вассала?
— Такой уж у меня брат. Ну в общем, я заезжал к Истону вместе с Робби Курцем. Это у нас называется «профессиональная этика»: я не имею права допрашивать собственного брата. Так что я просто там сидел тихонечко и случайно ухватил рукопись на столе. Истон сказал, что Сай ему сказал, что это будет их следующий фильм.
— Это был мой сценарий? — Нет. Честно говоря, я просто в него заглянул. Никогда до этого сценариев не видел. Но я тебе говорю, Бонни: то, что я прочел, было абсолютным, явным дерьмом. Просто невероятно. Сай явно сдавал.
— Ты не помнишь названия?
— Ага. «Ночь Матадора», автор…
— Мишник!
— Ты читала?
— Много лет назад. Послушай, Сай не собирался ставить «Ночи Матадора». Ни за какие коврижки. Это была шутка. Писатель, конечно, написал это не в шутку, но к Саю этот сценарий попал через год после нашей свадьбы и оказался таким кошмарно плохим, что это было даже смешно. Этот сценарий был одним из экспонатов его Коллекции Ужасных Сценариев. Он очень им дорожил. Зачитывал куски: «Я убил бестию, чтобы убить бестию в своем сердце, Карлотта». Я допускаю, что Сай обмишулился с Линдси. Но он никогда не обмишулился бы как профессионал.
— Зачем же он тогда сказал брату, что они вместе будут ставить этот фильм?
— Издевался.
— Что-то не верится.
— Я знаю Сая. Может, он хотел посмотреть, есть ли у твоего брата интуиция. Передай брату, что это наихудшие в мире сто двадцать страниц. И упаси Боже, если он сказал, что ему понравилось. Сай потешался бы над ним еще лет двадцать.
— Истон был убежден, что это новый проект Сая.
— Ну, может, это какое-то недоразумение. Может, ты просто видел не тот сценарий.
— Может быть, — согласился я. — Я позвоню брату. — Я направился к двери. — У нас был уговор, — напомнил я. — Ты не уйдешь, пока я не вернусь.
— Знаю.
— Я сказал, что буду в пять, но если это случится в шесть, подождешь. Я знаю, что это звучит грубо. Но что я могу сказать?
— Скажи мне: «Бонни, ты очень красивая. Ты очень хороший человек. И я тебя люблю».
— Пока, — сказал я.
— До встречи, парень.
18
Бонни хотела позвонить Гидеону, дабы уверить его, что с ней все в порядке, а у меня был свой интерес: позвонить ему до того, как он свяжет ее отсутствие с моей персоной. Я воображал себе, как он уставился на телефон, размышляя: возможно ли это? Неужели этот Бреди — из тех милых психопатов, которые с шутками и прибаутками измываются над своими жертвами? И потом Гидеон не спеша подымает трубочку, звонит в отдел убийств, просит к телефону капитана Ши, сообщает, что Бреди когда-то переспал с Бонни и, вероятно, сдвинулся на почве секса. Опасен для окружающих.
Но я не мог рисковать и звонить из дома. Кто-нибудь из отдела — к примеру, Робби, — запросто мог поставить телефон Гидеона на нелегальное прослушивание, надеясь, что Бонни туда позвонит. Поэтому перед тем как отправиться к Померанцу, я притормозил у магазинчика самообслуживания на бензоколонке. Он назывался «Скопидом-Т-бензин», туда заглядывали исключительно местные, поскольку для любого нью-йоркера сама идея торговли бензином от имени компании, не известной в Нью-Йорке, пропагандирующей скопидомство как принцип и луковые чипсы как закуску, казалась ниже человеческого достоинства. Местечко это находилось возле одной из затерянных дорог, ведущих на север. Я воспользовался телефоном-автоматом.
Трубку взял дружок Гидеона. У него был мощный и сладкий баритон южанина — того и гляди возглаголет: «Веруете ли вы в Спасителя нашего Иисуса Христа?» Я сообщил, что звоню по поводу Бонни Спенсер, и Гидеон немедленно взял трубку.
— С вашей подругой Бонни все в порядке, — сказал я, старательно искажая свой голос, то есть гнусавя как Дядюшка Скрудж. — Она просто решила, что ей рановато под арест.
Гидеон не спросил, кто это звонит. Он знал.
— Я переживаю за нее, — медленно проговорил он. — Мне было бы легче, если бы я знал, что…
— Что с ней все нормально? Она просила передать вам, что лучшая роль Гарри Купера — в «Вестернере».
Просто невероятно, как я согласился передать это наиглупейшее из сообщений.
— Пора закругляться. Сегодня она вам позвонит.
Оранжевая рубашка тесно облегала торс Эдди Померанца, на брюхе болтался крошечный плейер, на оранжевом шнурке подрагивали очки для чтения с половинными стеклами. Рубашка была выпущена поверх бермуд цвета хаки.
Мы стояли в гостиной, где вся задняя стена была целиком стеклянной. Дом Эдди расположился на вершине утеса, с видом на яркое, отсвечивающее белым море, в котором покачивались парусники Северо-Западной гавани. Невероятно прекрасный вид.
— Мы ведь все с вами обсудили в тот же вечер, сразу после убийства, — сказал он. — Помните? Мы говорили о портрете Линдси, опубликованном в «ЮЭсЭй тудей» и ею не одобренном.
