Вера Кауи - Запретный плод
– Я свободна! – вслух произнесла она, наслаждаясь звучанием самого слова. «Этот словоохотливый старикан невольно освободил меня от моего прошлого, которое я таскала на плечах, как Синдбад-Мореход вскарабкавшегося ему на спину хитреца. Благодаря ему я могу быть тем, кем хочу, и не чувствовать за собой никакой вины. В том числе и то, что я незаконнорожденная.
Во всяком случае, это беспокоит меня меньше всего», – думала Мэгги.
Она никогда не мыслила себя «чьей-то», так что теперь открывшаяся внезапно правда не была ей в тягость. Главное, что она никогда не была Мэри Маргарет Хорсфилд. Те идеи и мечты, что так отвратительны были Альфреду и Мэри Хорсфилд, принадлежали Мэгги Кендал, которая всегда жила в оболочке приемной дочери. «Ты ничто! – орал на нее Альфред Хорсфилд. – Ты никто! Ты ничтожнее пыли, а еще тщишься возгордиться перед лицом господа! Господь покарает тебя, как и всех грешников!»
Именно его неверие в силы и возможности Мэри заставило ее доказать, что он не прав, вселило мысль убежать из их дома, чтобы осуществить свои мечты. И она убежала. Стала сама собой, настолько же счастливой и удачливой, насколько несчастной п никчемной была Мэри Маргарет. Вот так сюжет! Такого и в книгах не прочтешь! Она попыталась найти свои корни и выяснила, что у нее нет вообще никаких корней!
Она опять рассмеялась.
– Я хочу быть тем, что я есть, – снова громко сказала она, начиная думать уже о будущем. – Следовательно, ни о каком материнстве речи быть не может. – Ее вновь омыла волна облегчения. Сестра Блэшфорд – Мэгги не могла про себя называть ее леди Дэвис – права. Надо обратиться лицом к себе, чтобы посмотреть в лицо реальности. – Я не хочу и никогда не хотела быть матерью. Я хотела быть актрисой. Я не хочу иметь ребенка, который был навязан мне точно так же, как Мэри Маргарет Хорсфилдам. Мне не следует повторять их ошибку. Даже для того, чтобы стать на новую ступеньку в своей карьере. Впрочем, в ней должны произойти изменения, и я сама их произведу, потому что теперь они меня не страшат.
В голове у нее все прояснилось.
В ней жил страх – в котором она сама боялась себе признаться, как и во многих других своих опасениях, – что, если она не сможет удержать незыблемым образ Мэгги Кендал, он неминуемо превратиться в образ Мэри Маргарет. Этот страх лишил Мэгги разума. Теперь, когда образ Мэри Маргарет рассеялся, ей нечего бояться и она сможет повернуть свою карьеру в любую сторону.
И ее опять омыло волной покоя.
«Да, – подумала она. – Вот мое главное – карьера. Истина проста: мой ребенок – это моя карьера, и так будет всегда. Доведись мне все начать сначала, я ничего не изменила бы в своей жизни, – думала Мэгги. То, что я сделала, было правильным и с точки зрения моей девочки, и с моей точки зрения. Она выросла в нормальной любящей семье, у родителей, которые хотели иметь детей, которые пошли даже на нарушение закона, чтобы получить ребенка. Это не Хорсфилды. Она их истинное чадо, каким никогда не стала бы для меня. Я только всего и сделала, что дала ей жизнь. Надо признаться: я не рождена для материнства. Если бы моя собственная мать, – подумала Мэгги, – вздумала вдруг объявиться, я постаралась бы избежать этого всеми силами. Пусть каждый живет сам по себе. То, чего эта девочка не узнает, не сможет нанести ей удар. Вспомни, как ты не хотела ее рожать, – сказала себе Мэгги. – Как ненавидела саму мысль о том, чтобы стать матерью, с какой ненавистью смотрела на живот и как равнодушно проводила глазами розовый комочек, который уносили навсегда. И всегда этот ребенок напоминал о том, о чем хотелось забыть.
Все это огромной тяжестью лежало на мне, – подумала она, блаженно закрывая глаза. – Я понимала, что не хочу впускать ее в свою жизнь, и в то же время тяготилась этим как виной. Барт прав – каждому свое. Странно, как легко я все это признаю сейчас и как болезненно было сознавать это раньше. А все потому, что нашла то, что искала. Самое себя».
Это направило ход ее размышлений в новую сторону.
Все это было предопределено: ей надо было пуститься в это путешествие. Неудача с ролью Джудит Кейн дала к этому сигнал. Мэгги нельзя было браться за эту роль, потому что она бы не справилась с ней. Судьба вмешалась и дала ей хорошего пинка под зад, как, бывало, говорила Пэт. И это значит, что у судьбы в запасе еще много чего есть.
Мэгги выпрямилась, чувствуя, как новый взгляд на вещи придает ей силы. Теперь надо бы все как следует обдумать и распланировать... «Мне нужен Барт, – подумала Мэгги. – Барт всегда выводит меня на верную дорожку. Всегда это у него получалось и всегда будет получаться. Он будет рад, что я пришла к такому выводу. Он хотел этого. И как всегда, он желал мне самого лучшего. И здесь мы подошли еще к одной важной вещи, – подумала она. – К тому, что он еще хочет от меня. И для меня».
Сердце у нее забилось чаще. Господи, подумала она, что со мной? Столько лет держала его на дистанции, и даже теперь мысль о более близких отношениях с ним вызывает дрожь. Опять на горизонте появился призрак Мэри Маргарет. Все эти страхи – ее наследство.
Губы Мэгги искривились в усмешке.
Ни одна женщина в здравом уме не испугалась бы Барта. Наоборот.
Она закрыла глаза, перед ее мысленным взором всплыл образ Барта. Он большой, огромный, но не может внушить страха. Острый на язык, но не стремящийся ранить, если только его к этому не вынудят. Тонко чувствующий, все понимающий. Сильный – такой на одну ладонь положит, другой прихлопнет. Терпеливый; какой контраст ее собственной вспыльчивости! Не зря сестра Блэшфорд его оценила. Невероятно привлекательный. Сколько женщин от него без ума, на край света за ним побежали бы, помани он только пальцем, а ей стоит бровью повести, и он будет у ее ног... Ах, Барт, радостно рассмеялась она, какие замечательные новости тебя ждут!
И она нажала на стартер.
– Ну так что? – спросил Барт, когда Конни повесила трубку.
– Она будет дома в три. Велела поставить на лед пару бутылок.
Они переглянулись.
– Ты передала ей, что я сказал? – спросил Барт.
– Слово в слово.
– Ее что-то встревожило, и она сорвалась с места, а куда и зачем, мы не знаем. И мне это не нравится. Я в точности выполнил ее задание. Нашел людей, которые удочерили ее девочку. И дочь тоже нашел...
– Ты ее видел?
– Из машины, – сказал Барт, подчеркивая, что видел ее только мельком.
– И?..
– У нее рыжие волосы.
– А что еще заметил?
– Она стояла ко мне спиной.
– А-а, – разочарованно протянула Конни.
– Я сделал свою работу, – повторил Барт. – Мэгги сказала, чтобы остальное я предоставил ей самой. Так какого черта она смылась?
– Я говорила – дождись его. Займись пока подготовкой к спектаклю...
