Пэнси Вейн - Неслучайная встреча
Хотя… Она вдруг остановилась, удивившись своей мысли. Что такое: «самой собой»? Что такое она сама и что больше всего ей соответствует?
Одеваться ее учила мама, и все покупки она делала только с мамой. Да, все ее наряды выбраны мамой, мама определяла и ее стиль в одежде. Эдит привыкла всегда полагаться на маму, на ее безупречный вкус, она считала, что та все знает лучше. Хотя изредка и мелькала бунтарская мысль, что вот то, а не это платье ей нравится больше…
Эдит не спеша высушила и расчесала волосы, и они легли ей на плечи темно-каштановой волной. Еще не решив, как причешется, она временно заколола волнистые пряди гребнем на макушке и занялась макияжем — тщательно накрасила тушью ресницы, которые считала светловатыми, слегка подрумянила обычно бледные щеки и подошла к шкафу. Слава Богу, ей есть из чего выбирать — мама, заботясь о гардеробе будущей жены дипломата, регулярно присылает ей все самое модное из Рима.
Она передвигала плечики с летними платьями и ни на одном не могла остановиться. Наконец в самом углу наткнулась на шелковый .темно-зеленый брючный костюм. Эдит надевала его всего один раз, но Сесил тогда сказал, что зеленый ее бледнит. Эдит огорчилась, костюм ей нравился, это была одна из немногих вещей, которые она купила сама, хотя мама считала, что этот стиль не совсем подходит ее дочери. Тогда Эдит повесила костюм в самый дальний угол шкафа и больше не доставала. Но сейчас…
Эдит вынула костюм и провела ладонью по мягкому шелку. Легкий, удобный, не то чтобы чересчур нарядный… Она уже знала, что наденет именно его. Видимо, бунтарское настроение не проходило. Эдит аккуратно разложила костюм на кровати и пошла в кухню чем-нибудь перекусить, а с губ ее не сходила довольная улыбка. Она словно делала Сесилу назло, и ей это доставляло удовольствие. Поймав себя на таком низменном душевном движении, она тут же ужаснулась в глубине души, но решила, что не станет сейчас анализировать свои побуждения, чтобы не портить праздничное настроение, которое почему-то овладело ею.
Она подумала, что ни маме, ни Сесилу не сказала о том, чем собирается сегодня заниматься. И правильно сделала, по телефону это прозвучит странно, ее не поймут. Конечно, она все расскажет, но только потом, после…
3
Мэтью подъехал к дому Эдит на такси. Было еще без десяти минут два. Он боялся попасть в обычную лондонскую пробку, выехал с запасом времени, и сейчас ему предстояло немного подождать. Он расплатился с шофером и начал медленно прохаживаться по чисто вымытому тротуару. Неужели это не сон, и сейчас из подъезда выйдет эта необыкновенная, немыслимо красивая девушка, исполненная поразительного внутреннего достоинства и чистоты?
Тогда в электричке, впервые увидев ее, он испытал нечто вроде легкого шока. Руки сами собой потянулись к блокноту. У него давно вошло в привычку зарисовывать лица, которые чем-то выделялись из толпы. Но едва начав рисовать ее, он понял, что карандаш не слушается, — ему хотелось просто смотреть на нее и молча восхищаться. Она открыла глаза и недовольно заговорила, но он только и мог, что смотреть в эти манящие, прозрачные карие глаза, которые затягивали его в себя, словно омут.
Впрочем, он что-то отвечал ей, сам толком не понимая что. А когда она вышла на остановке, он сначала вышел за ней, а потом уже сообразил, что это и его остановка, и тут его посетила непонятная уверенность, что ему суждено увидеть ее снова, и он почти спокойно отправился по своим делам. Ему будто бы свыше подали знак, что встреча с ней гарантирована.
Когда на часах сровнялось два, у Мэтью сжалось сердце… Что, если она передумала и не выйдет? Он еще не успел придумать, что станет тогда делать, как растворилась дверь подъезда и вышла она, одетая в потрясающий изумрудно-зеленый костюм. Сегодня она показалась ему более свежей и румяной, ее волосы были собраны с висков и заколоты сзади, густые пряди лежали на спине и достигали лопаток.
Она нерешительно подошла к кромке тротуара, оглядывая проезжающие машины.
Мэтью кашлянул, и она обернулась.
— — Здравствуйте. Я, кажется, не опоздала?
— Нисколько. Сейчас я поймаю такси. Моя машина все еще в ремонте. — Он поднял руку, и вскоре рядом затормозил черный автомобиль.
Эдит села на сиденье, а он — на откидное место напротив, чтобы видеть ее лицо, и назвал адрес. Автомобильный салон наполнился легким ароматом ее духов. От нее веяло весной — так пахли какие-то ранние весенние цветы… Она обхватила сумочку и с улыбкой поглядела на него.
— Почему вы так на меня смотрите… Надеюсь, что вы не очень разочарованы? Портрет рисовать не передумали? А то бабушка огорчится.
— Никоим образом. Жду не дождусь, когда смогу взяться за карандаш. — Естественно было бы сказать что-то вроде: «вы потрясающе выглядите», но Мэтью никогда не отличался особой непринужденностью в общении с женщинами и говорить комплименты был не мастер.
К тому же он начал бояться, что в ее присутствии просто теряет дар речи вообще. Следовало немедленно взять себя в руки.
Счастливо избежав пробок, они подъехали к дому Мэтью в рекордно короткий срок. Он отворил дверь подъезда и провел свою гостью в вестибюль. Лифт поднимался только до четвертого этажа, на пятый этаж вела крутая лестница. Он открыл дверь и прошел вперед, а Эдит остановилась и огляделась.
Прихожей не было, вошедшие сразу оказывались в просторной мансарде. Свет проникал сюда через три больших окна на скошенном потолке, в противоположном конце располагались кухонная стойка и холодильник, слева стоял большой мягкий диван, обитый тканью цвета опавших листьев, рядом с ним — столик и два глубоких кресла, справа — телевизор и стереосистема. Стены были выкрашены белой краской, оконные рамы — темно-коричневой. Создавалось общее впечатление простора, света и обилия воздуха.
— Проходите, присаживайтесь. Если хотите помыть руки, вход в ванную из спальни, это дверь направо, — проговорил он, наполняя водой стеклянный графин. — Вы будете кофе?
— С удовольствием, — ответила Эдит, хотя обычно предпочитала чай. Она прошла через раздвижную стеклянную дверь в спальню — небольшую комнатку, которую почти целиком занимала кровать, покрытая легким светлым покрывалом, и большой старинный гардероб.
Мельком она увидела на тумбочке фотографию, на которой были изображены молодые мужчина и женщина, одетые по моде шестидесятых годов, но из деликатности не стала задерживаться и сразу прошла в ванную. Ванная отличалась чистотой и порядком. Но, ополаскивая руки, Эдит подумала, что здесь не чувствуется присутствия женщины — нет ни цветов, ни безделушек. Но без них эта квартира в большей степени отражала личность своего хозяина. Эдит подумала, что, имей она возможность сама выбрать себе жилье, то подыскала бы что-то вроде этой мансарды.
