Мередит Рич - Аромат страсти
– Сначала обсудим эту сделку о слиянии, Хью. А потом сможешь поухаживать за девчушками. Покину тебя на пару минут.
– Конечно, мистер Келлер.
Из окна кабинета он видел и корт, и бассейн. Двое молодых людей весьма профессионально играли в теннис. Три девушки лежали в шезлонгах у бассейна. Которая из них дочь Сэма Келлера, гадал Хью.
Шум за спиной заставил его обернуться. В дверях стояла девушка в купальном костюме, подчеркивающем достоинства ее потрясающей фигуры. Мокрые черные волосы спускались ниже плеч. Большие глаза насмешливо сверкали, губы разошлись в широкой улыбке.
– Так вы и есть тот самый целенаправленный честолюбивый молодой менеджер?
– Скорее всего, – кивнул Хью. – А вы кто?
– Я – дочь. Сара Келлер.
– Хью Маршалл. Как поживаете?
– Очень даже неплохо. – Она вошла в кабинет, но направилась не к нему, чтобы пожать руку, а к отцовскому столу. Хью не мог оторвать глаз от обтянутого белым нейлоном тела. Сара уселась на краешек стола, положила одну длинную ногу на другую.
– Пока вы не выбиваетесь из роли.
– В каком смысле?
– Делаете то, чего от вас ждут. Оглядываете меня. Для этого вы сюда и прибыли, не так ли? Оглядеть меня. Должна отметить, у вас это неплохо получается.
Хью заулыбался.
– Невелик труд, знаете ли.
Сара соскользнула со стола, прошествовала к двери, которая вела на террасу.
– Вы не просто целенаправленный, честолюбивый молодой менеджер, Хью Маршалл. Вас еще ждет блестящая карьера. Только лучшие получают шанс оглядеть Сару. – Они услышали шаги Сэма Келлера, спускающегося по лестнице. – К этому мы вернемся позже. Вы проведете у нас весь уик-энд, не так ли? До скорого, – и она выпорхнула на террасу до того, как Сэм вошел в кабинет.
Хью Маршалл оглядывал Сару и этот уик-энд, и остаток осени. Училась она в колледже «Пайн майнор джуньер» неподалеку от Бостона, и он регулярно наведывался туда из Нью-Йорка. Они ездили на футбольные матчи на гарвардский стадион, тот самый, где несколько лет назад Хью получил кубок лучшего полузащитника студенческой лиги. На ее сером «мерседесе» они ездили на побережье, обедали в маленьких ресторанчиках. Снимали комнату в уютной гостинице, долго гуляли по дюнам, а потом всю ночь предавались любви. На Рождество они обручились, поженились в июне. Дети родились один за другим.
Хью Маршалл помнил, как счастливы были они в первые годы совместной жизни.
Теперь, в сорок, Хью Маршалл смотрел на окутанный смогом Нью-Йорк. По Ист-Ривер буксир тащил за собой огромную баржу. Хью понял, что очень давно уже не чувствовал себя молодым. Удастся ли ему вновь испытать эти чувства, спросил он себя.
Глава 5
Роберта Роуэн положила сумочку и шляпку на столик в прихожей. Тут же стояли ее элегантные чемоданы. Она только что прибыла из Лондона, но в сером платье от Живанши и классическом шарфе от «Гермеса» выглядела такой свеженькой, словно минуту назад вышла из гардеробной. Слуги собрались, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Она одарила их фирменной улыбкой.
– Должна отметить, вы все прекрасно выглядите. А где моя дочь? Она дома?
– Да, мэм, – с мягким ирландским выговором ответил Джеймс Браннигэн. – Она у себя, наверху. Как мне представляется, разговаривает по телефону. – Он двинулся к лестнице. – Я доложу ей о вашем прибытии.
– Нет, нет… я поднимусь сама. Джеймс, я бы хотела что-нибудь перекусить. Ломтик дыни, если она у тебя есть. Еда на «конкорде» такая же отвратительная, как и на любом другом самолете, чтобы там ни говорили.
Тайгер появилась на верхней площадке лестницы.
– Мама! Мне послышался твой голос. Каким ветром тебя занесло в Нью-Йорк? Я полагала, ты приедешь через пару недель.
Она сбежала вниз, обняла Бобби, поцеловала.
– Я буквально на минуточку. Завтра вечером собираюсь обратно в Англию, но мне надо купить что-нибудь экстравагантное из одежды. Старшая дочь Джимми, Аннабель, на следующей неделе выходит замуж. – Бобби взглянула на часы. – Джеймс, забудь про дыню. Тайгер, не пойти ли нам на ленч в «Ла Гуле»? Там и поговорим.
– Мама, я сейчас ужасно занята. У меня просто нет ни…
– Ерунда. В четыре у меня примерка у Билла Бласса. Так что много времени я у тебя не отниму.
Бобби не привыкла к отказам.
Час пик в «Ла Гуле» уже миновал, поэтому свободных столиков хватало. Тайгер надела бежевое платье от Карла Лагерфельда, а леди Бобби отдала предпочтение белому блейзеру от Сен-Лорана, белым же брючкам, чулкам того же цвета и туфелькам на низком каблуке. Метрдотель поспешил им навстречу и отвел к одному из лучших столиков, в центре зала, дабы и остальные посетители полюбовались ослепительно красивыми женщинами.
Перед тем как сесть, Бобби взглянула на свое отражение в большом настенном зеркале. Она знала, что не одна пара глаз оценивающе оглядывает ее. Знала и о том, что в этих глазах не прочитает ничего, кроме завистливого одобрения. Усаживаясь, она улыбнулась, всем сразу и никому в отдельности, а потом обвела взглядом зал, кивая знакомым. После чего сосредоточила все внимание на дочери.
– Как насчет того, чтобы поделить пополам порцию дыни и байонской ветчины? – спросила она.
– Я бы предпочла разделить с тобой стейк. Я не очень-то голодна.
– Согласна. – Леди Бобби понизила голос. – Давай сразу о главном. Я слышала, ты отказала Уэсли Грэхему?
– Зачем мне брак по расчету? – пожала плечами Тайгер. – Уэсли хотел прикрыться мною. Каждый из нас жил бы своей жизнью, создавая видимость семейного благопо…
– Что ты говоришь?! Я понятия не имела, что Уэсли голубой. – Леди Бобби пригубила бокал вина, который поставил перед ней официант. – Однако он такая душка и очень богат. Он предложил неплохую сделку, знаешь ли.
– Только не для меня, мама. Не хочу я замуж. Я же говорила тебе в Калифорнии… Меня больше интересует другое. Я хочу стать хозяйкой своей жизни.
На лице Бобби отразилась тревога:
– Послушай, Тайгер, надеюсь, речь идет не о работе? Ты же не совсем свихнулась?
– Мама, мне нужна работа… – Тайгер глубоко вдохнула, полная решимости сохранить хладнокровие. Бобби, как никто, умела вывести ее из себя, и Тайгер понимала, что надо сдерживать эмоции. Стоило Бобби заметить слабину, она наваливалась всей мощью.
– Красивой молодой женщине нет необходимости работать. А ты, дорогая моя, писаная красавица.
– Мама, на дворе восьмидесятые! Твои рассуждения устарели на двадцать лет. Теперь все работают… Джекки Онассис, Глория Вандербилт…
– Эти дамочки считают, что они в долгу перед обществом, – фыркнула Бобби. – И потом, ты слишком молода, чтобы работать.
