Линдсей Амстронг - Понять друг друга
Доминика рассмеялась.
— Я бы не возражала. Обожаю гамбургеры.
Энгус сокрушенно взглянул на разложенные яства.
— Вот тебе и раз. Это разобьет сердце миссис Браун.
— Ни в коем случае. Обещаю отдать должное ее мастерству. Я обожаю холодных цыплят и салаты, а икра выглядит просто божественно.
Энгус молча достал вино. Минералку они уже успели выпить, утоляя жажду после купания. Доминика с трудом оторвала взгляд от его темно-синих купальных шорт с красной каймой и широких плеч, покрытых бронзовым загаром.
— Для человека, который впервые увидел море в семнадцать лет, вы на удивление хорошо плаваете.
Он штопором вывинтил пробку из бутылки и ответил негромко:
— Вы тоже прекрасно плаваете. — Он разлил вино по бокалам. Она молча взяла бокал из его рук и сделала глоток. Повисла напряженная пауза. Может быть, нам стоит сменить тактику? Не будем пытаться вести светскую беседу, угощая друг друга любезностями, — предложил Энгус.
Он поставил перед Доминикой тарелку и положил в нее кусочки цыпленка и салат. Доминика сделала над собой усилие и произнесла:
— Я собиралась спросить, ночевали ли вы уже в «Лидком-Плейс», но потом передумала.
— Я переберусь туда в следующие выходные.
— Значит, вы собираетесь жить там постоянно?
— Почему вас это удивляет?
— Сама не знаю, — призналась Доминика. Можно было предположить, что такой бизнесмен, как вы, предпочтет жить в Сиднее.
— Я сохраню за собой городское жилье и действительно собираюсь большую часть времени проводить в городе, но.., простите меня… — Он иронически взглянул на нее. — Мне предстоит многое изменить в «Лидком-Плейс». Я собираюсь привести в порядок пастбища и выращивать племенной скот. Обнесу поля новой оградой, поправлю плотину… Еще я планирую приобрести несколько скакунов и, возможно, попробую разводить тонкорунных овец.
— Бабушка Лидком когда-то держала крупный рогатый скот. Думаю, она выслушала бы ваши планы с восторгом. Значит, в душе вы все-таки немножко фермер?
— Очевидно, — пробормотал Энгус. — Мне в юности хорошо удавались две вещи — перегонять стадо верхом и разбирать и собирать автомобильные моторы.
— Кто бы мог подумать… — Доминика вдруг замолчала и нахмурилась. — Но три недели назад вы не смогли починить мой мотор.
— Видите ли… — Энгус неторопливо доел цыпленка и аккуратно положил на тарелку нож и вилку. — На самом деле я мог бы его наладить — на какое-то время.
— Так почему же вы этого не сделали? — возмутилась Доминика.
— Виноват, мэм…
— Только не начинайте снова! — предостерегла она.
— Мне хотелось пообедать с вами, вот, собственно, и все, — сказал он просто.
— На войне и в любви все средства хороши, так, что ли? Поэтому у вас сейчас такой самодовольный вид, Энгус Кейр?
— Ну что же, можно и так сформулировать. Он оглядел ее с головы до ног. — Между прочим, сейчас вы похожи на очаровательную, хотя и довольно суровую русалку, способную довести человека до погибели.
Почему-то от этих слов Доминика невольно расслабилась.
— Вы не откажетесь провести со мной выходные в «Лидком-Плейс», Доминика? — (Она замерла, на миг даже перестала дышать.) — Неужели вам неинтересно увидеть поместье таким, каким мечтала его видеть ваша бабушка?
— Это единственная причина, по которой вы меня приглашаете? — выговорила наконец Доминика.
— Нет. Я собираюсь угостить вас ужином, устроить танцы и прогулку по побережью… — Он обвел взглядом пляж. — Мы можем покататься верхом. Все это поможет нам получше узнать друг друга.
Глава 3
Наступил час отлива. Несколько нетерпеливых чаек дожидались неподалеку, чтобы поживиться остатками их трапезы, и громко спорили между собой из-за будущей добычи. Доминика смотрела па их красные лапки и блестящие бусинки глаз и чувствовала, как ее словно плащом обволакивает влажное тепло. Берег опустел, последний замешкавшийся рыбак поспешно собирал свои вещи.
— Вы приглашаете меня не для того, чтобы почувствовать себя полновластным хозяином владений и совратить меня в моем старом доме? — спросила Доминика и сама не узнала свой голос.
— Совратить вас? — Он скептически пожал плечами. — Как? Силой?
— Откуда мне знать, каким способом вы привыкли получать удовольствие?
— бросила она дерзко. — Но…
— Я сам вам скажу, — перебил он, обжигая ее уничтожающим взглядом. — Я привык в первую очередь доставлять удовольствие даме.
Она с досадой пожала плечами, не в силах скрыть смущение.
— Пусть так. Но зачем мужчине и женщине проводить выходные вместе, если не для секса? И вы не подумали, что возвращение в поместье воскресит во мне печальные воспоминания?
— Этого не случится, если вы действительно такая реалистка, какой хотите казаться, Доминика. Вам до сих пор удавалось то, чего так откровенно жаждет ваше тело.
Доминика привстала на колени и уперла кулаки в бедра.
— Знаете, почему я поехала сегодня с вами?
— Догадываюсь, — процедил он, вытягивая ноги и небрежно подпирая голову рукой. — Хотели пожалеть обездоленного мальчика, заплакавшего при виде моря. Но на самом деле — чтобы доказать, насколько вы неуязвимы для влечения, которое мы испытываем друг к другу.
Доминика втянула в себя воздух.
— И еще… — Он сел, не отрываясь глядя в ее негодующие голубые глаза. — Думаю, мне доставит удовольствие ощутить себя владельцем «Лидком-Плейс», особенно если эта поездка положит конец покровительственному поведению, которое вы так умело демонстрируете, Доминика Харрис.
Доминика вскочила на ноги. В следующую секунду Энгус вынырнул из-под зонта и привлек ее к себе.
— Только не говорите, — произнес он еле слышно, сжимая в объятиях оцепеневшую Доминику, что мы, после того как сняли одежду, не думаем непрерывно об одном и том же.
Яркий румянец, заливший ей щеки, был красноречивее всяких слов. Кейр улыбнулся. Благоразумие и моральные принципы, привитые с детства, требовали от Доминики опровергнуть эти домыслы. Она собиралась заявить, что они вовсе не обнимают друг друга, это он обнимает ее, и без ее согласия. Но то самое чувство, которое искрой вспыхнуло между ними два дня назад, снова воспламенило ее. Только теперь Доминику прикрывало гораздо меньше одежды. И его шорты не могли скрыть необузданное желание здорового мужчины.
Ее сердце забилось сильнее, когда его руки скользнули вверх к ее груди, прикрытой купальником. Но следующая мысль, мелькнувшая в голове, была: «Довольно!» Ни одному мужчине не позволено дотрагиваться до нее против ее воли без того, чтобы… Что?
Добиться от нее ответной реакции, пусть чисто инстинктивной, заставить ее восторженно ахнуть, потерять голову. А эти сильные, прекрасные руки оказались еще и очень мудрыми и нежными: они сумели высвободить ощущения, которые поднимались в ней волнами чистого восторга.
