Виктория Чанселлор - Вечность и день
Ей показалось, что у нее начало подниматься давление, и она с трудом подавила желание убежать. «Попытайся вести себя разумно», — сказала она себе.
— Зато вы великолепный писатель, — спокойно возразила она.
Он улыбнулся и осторожно, но крепко взял ее за запястье. Ее рука с бокалом замерла, губы внезапно пересохли.
— Давайте произнесем тост.
— За что? — Она улыбнулась, опуская бокал.
— За нас. За начало наших прекрасных отношений.
Он не спешил выпить, выжидательно глядя на нее и словно сомневаясь, что она будет пить за такое сентиментальное предложение. Она могла бы обмануть его, подумала Линда, медленно поднимая бокал. Если он вел какую-то игру, она должна это понимать, должна быть осторожной. Если он не… Господи, помоги мне.
— За нас, — прошептала Линда и, сделав глоток, прижала край бокала к нижней губе, представляя себе, что любимый поцеловал ее. Холодное вино взбодрило ее, утолило жажду, но чувство голода осталось, и ей захотелось попробовать и другие «лакомства», безрассудные и опасные.
— Помочь? — Она решила предложить свои услуги.
— Спасибо, не беспокойтесь. Все уже готово. Расслабьтесь и отдыхайте.
Она смотрела, как он ловко переворачивал стейки, ставил на стол тушеную брокколи и жареный картофель, умело располагая блюда в центре.
Стол во внутреннем дворике был накрыт бледно-розовой льняной скатертью, расставлен фарфоровый сервиз, она была уверена, что столовые приборы — первоклассные. Хотя было еще светло, свечи в абажурах, защищавших от ветра, уже горели, придавая обстановке романтический ореол. Все было слишком хорошо подготовлено, слишком продумано, она даже не могла точно сказать, почему это так беспокоило ее. Может быть, она вела себя неразумно?
— Но я ведь сама сюда пришла, — прошептала Линда, когда он вышел из кухни с корзинкой ароматных теплых булочек.
— Простите, вы что-то сказали? — улыбнулся он.
Она ответила ему широкой простодушной улыбкой — она надеялась, что это ей удалось.
— Ничего. Просто разговаривала сама с собой.
— А, понимаю. Вы любите интеллектуальные беседы.
Она рассмеялась:
— Вы ведь тоже, не так ли?
— Иногда. Писатель работает в одиночестве.
— Я так и представляла. — Однако теперь ей казалось, что его время, не занятое писательским трудом, заполнено другими делами. Приглашением блестящих женщин за город, устройством обедов при свечах. Остановись, сказала она себе. Она не была ревнивой и даже не предполагала, что такие мысли могли прийти ей в голову.
Она была потрясена новыми чувствами, которые сейчас испытывала, не уверенная, что во время обеда даже словом не выдаст своего влечения к нему. Постоянно ощущая его близость, она чувствовала себя словно на раскаленной сковородке.
Однако каким-то чудом ей удавалось спокойно сидеть, вытирать салфеткой губы, и спокойно смотреть на него через стол. Тень от деревьев, растущих у дома, падала на скатерть. В неярком свете свечей его глаза стали глубже, придавая ему еще более загадочный вид, и ее сердце забилось сильнее. Он по природе своей сексуален, это не игра, сказала она себе. К стейкам он открыл бутылку красного вина, налил ей немного в бокал, и она успокоилась — ее страхи оказались необоснованными.
«Цени это, — тихо сказал ей внутренний голос. — Как часто можно встретить такого мужчину? Раз в жизни, не чаще».
— Как вам нравится Южная Каролина? — спросила она, когда он передал ей корзинку с булочками.
— Очень нравится, — ответил он. — Даже больше, чем я ожидал. Мне очень нравится на побережье.
— Вы плаваете?
— Да, обычно в бассейне. Я годами не видел океана.
— Значит, у нас есть что-то общее. — Она взяла блюдо с брокколи. — Если вам не захочется плавать в одиночестве, может быть, я составлю вам компанию.
— Мне будет приятно поплавать вместе с вами, — мягко сказал он, принимая у нее блюдо. Его глаза вспыхнули в пляшущем свете свечей, и Линду бросило в жар. Казалось, даже прохладный ветер с Атлантики не смог бы охладить ее.
Она отвела от него взгляд, увидела на столе масло и протянула руку, чтобы не смотреть на Гиффорда Найта. И только справившись с собой, вновь взглянула на него.
— Вам кто-нибудь посоветовал посетить наши края?
— Можно сказать и так. — Он смотрел на нее поверх бокала. — Кто-то, кого я знал очень давно.
— Самые лучшие рекомендации дают старые добрые друзья, — заметила Линда, не совсем понимая, почему его слова вызвали в ней слабый трепет волнения. Может быть, потому, что все внимание он уделял только ей, он не смотрел, как садилось солнце, не перебирал столовые приборы. Он не отводил от нее взгляда, словно она была для него самой значительной и самой прекрасной женщиной, которую он когда-либо видел.
Совершеннейшая чепуха, хотелось ей сказать. Но его пристальный взгляд приковывал ее внимание, ей хотелось понять, почему он так смотрит на нее.
— Моя лучшая подруга, которую я знаю очень давно, как раз вчера позвонила мне и сообщила о своей помолвке. Я надеюсь, что скоро она навестит меня.
— Мои самые лучшие пожелания ей. — Он поднял бокал. — Когда она приедет?
— Я еще не знаю.
— Я не хочу выглядеть эгоистом, но надеюсь, мы иногда будем встречаться, — сдержанно заметил он. — Мне хотелось бы узнать вас получше.
Линда посмотрела на его длинные пыльцы с ухоженными ногтями. Интересно, что она почувствует, когда они коснутся не бокала с вином, а ее кожи? Ее бросило в жар — единственное, что пришло ей на ум. Она беспокойно заерзала в кресле, понимая, что он ждет ответа.
— Я… Я тоже надеюсь.
Слабость, заметила она себе. Почему не признаться, что тебе хочется внезапно схватить его через стол? Сбросить на пол посуду и все, что стоит на столе, как бы повторяя сцену на кухне с Буллом Даремом, только ты не можешь представить на его месте Кевина Костнера. Нет, Гиффорд Найт лучше.
Он улыбнулся, словно понимая, между кем ей приходится выбирать. Он отрезал и положил в рот кусок стейка, и она обратила внимание на его белые ровные зубы. Он стал жевать, его губы задвигались, и ей захотелось узнать вкус его рта.
Она заставила себя тоже съесть кусочек стейка. Однако он больше не сказал ничего такого, что могло бы вызвать рискованные мысли. Линда занялась едой, уже не испытывая желания заняться любовью на столе, на прилавке или на полу.
Все было очень вкусно: хорошо прожаренные стейки, картофель, тушенный в масле и сливках, и овощи. Она догадалась, что овощи были быстрозамороженные, но это не имело значения. Ему пришлось побеспокоиться — приготовить еду, разделить с ней трапезу, и это придавало особый вкус блюдам.
