Рода Лермэн - Ночи в раю
— Этот полуостров во время гражданской войны переходил из рук в руки, как мячик для игры в пинг-понг. То его захватывали мятежники, то янки. Пьер был мятежником. Кажется, в последний раз, когда он приезжал домой, чувствовал, что больше не вернется. Где-то в доме он спрятал деньги. Пьер был убит в Геттисберге в 1863 году, и Юджиния сюда не вернулась. Она уехала к отцу в Балтимор, а ее дети не приезжали сюда до 1880. В местной легенде рассказывают, что Пьер часто появляется в доме, чтобы охранять то, что припрятал. Все местные жители клянутся, что клад действительно существует.
— А почему Юджиния не вернулась?
Рекс пожал плечами.
— Он был мятежником. В конце войны деньги Конфедерации не стоили даже той бумаги, на которой были напечатаны. Просто красивые бумажки. Может быть, поэтому Пьер и постоянно возвращается в этот дом.
Довольно долго Элекси пристально смотрела на Рекса. Казалось, в его глазах мелькали озорные смешинки. В ней опять разгорался гнев, а в душу прокралось подозрение.
— Конечно. Это были шаги моего прапрапрадеда. Но вы, даже испугав, не заставите меня покинуть дом моих предков.
— Что? — Он замолчал и сердито нахмурился. — Вот глупый ребенок! Очень мне надо запугивать вас.
— Так я и поверила вам, что не вы пугаете меня. Вы хотите, чтобы меня здесь уже не было, но почему — одному Богу известно. Но, знаете ли, я совсем не ищу с вами встреч.
Его глаза сузились:
— Пожалуй, я пойду.
Элекси закусила нижнюю губку, ей очень хотелось, чтобы Морроу остался. Она не боялась никаких привидений, но в доме точно был какой-то человек. Кто-то украдкой пробрался сюда. Даже если Рекс этому и не верит. Она повернулась на сто восемьдесят градусов.
— Смешная история! Я приехала в мой старый дом на полуострове, который считался пустынным, безлюдным, чтобы обрести покой, а оказывается все иначе.
— Элекси…
— Идите, идите! Надеюсь, вы не трусите?
Рекс посмотрел на нее, крепко сжав губы. Потом повернулся.
— Я проверю комнату наверху. Если кто-нибудь за это время попробует перерезать вам горло, просто кричите. И погромче.
Он ушел. Элекси, вся дрожа, смотрела ему вслед. Она ненавидела себя за то, что боялась неизвестно чего или кого. Ей не было страшно приезжать сюда — она желала этого и отчаянно хотела остаться одна. Оказаться там, где нет толпы, где люди бы ее не узнавали. Но едва она сюда приехала, как выяснилось, что темнота и уединение несут в себе угрозу.
Ничего не случится, подумала она, словно прячась, обхватила себя руками и вернулась еще раз посмотреть на картины. Может быть, какие-то дети, поверив в легенду о спрятанном золоте, ищут здесь его, но они вряд ли причинят ей вред.
Элекси улыбнулась. На картине была изображена на самом деле великолепная пара: Пьер — сама мужественность, а его Юджиния — прекрасна.
— Если ты и являешься в образе привидения, — тихо прошептала она, обращаясь к изображению Пьера, — ты, конечно, не будешь меня беспокоить: я — твоя плоть и кровь…
— И часто вы разговариваете с картинами?
Удивившись, она обернулась. Рекс, небрежно опершись о дверную раму, наблюдал за ней.
— Иногда, по настроению.
Морроу подождал немного и затем произнес:
— Наверху никого нет. Если кто-то и был в доме, то уже определенно ушел. Или ушла.
— Хорошо.
— Хотите, чтобы я все-таки вызвал полицию?
— Вы думаете, следует?
Она поняла, что Морроу все еще ей не верит или считает ее нервнобольной. А может быть, он даже чувствует себя немного виноватым в ее теперешнем состоянии, потому что напал на нее прошлой ночью.
Рекс, помолчав, пожал плечами.
— Кто бы это ни был, он исчез. Может быть, какой-нибудь подросток из города ищет деньги Пьера? Вероятно, он убежал через разбитое окно. Вам нужно его починить.
— Я сделаю это, завтра же. Первым делом. Может быть, действительно кто-то искал деньги Пьера? Для нумизмата или историка эти деньги Конфедерации могут представлять какую-то ценность?
— Могут. Их можно коллекционировать.
— Я бы выпила бутылочку вашего пива, поскольку оно все еще в моем холодильнике.
— Угощайтесь.
Она колебалась. Потом произнесла:
— Не хотите ли и вы?
Рекс тоже колебался. Как будто и он чувствовал, что что-то происходит. Потом пожал плечами, и уголки его губ изогнулись в улыбке, печальной, по-мужски привлекательной и вкрадчивой.
— Конечно. Почему бы и нет?
Глава 3
Элекси быстро пропустила Рекса в дверь и поспешила на кухню. Она открыла холодильник, чтобы достать две бутылки пива.
— Не вы ли поддерживаете чистоту на кухне? — мимоходом спросила она. Кухня была безупречно чистой. Все остальное в доме было покрыто пылью.
— В какой-то мере. Ко мне домой два раза в неделю приходит женщина и помогает по хозяйству. Около часа она проводит и в этом доме.
Элекси кивнула и, протянув ему бутылку пива, прошла мимо него, почему-то решив посидеть в общей комнате, хотя на кухне было гораздо чище. Она знала, что он следует за ней. Опустившись на викторианский диван, Элекси обнаружила, что ужасно устала. Морроу сел напротив, оседлав стул с прямой спинкой.
— Ну? — вкрадчиво сказал он, приподняв темные брови.
— Что ну?
— Не хотите мне что-нибудь рассказать?
— О чем?
— Ну, например, о большом скандале, в котором замешана единственная и неповторимая Элекси Джордан.
Элекси решила, что только писатель мог бы выразиться столь омерзительно. Но отрицать сам факт скандала она не могла и спокойно ответила:
— С какой это стати?
— Потому что мне это интересно.
— Великолепно, — сказала она иронично. — Я должна вывернуть себя наружу только лишь потому, что вы писатель. Хорошая мысль.
Рекс рассмеялся.
— Я описываю ужас и тревогу людей, мыльные оперы не в моем вкусе. Обо мне можете не беспокоиться.
— Разве вы не читали о моих приключениях в газетах?
— Я читаю только первую страницу, когда сижу в очереди к парикмахеру. В одной газете писали, что вы ушли от мужа к другому мужчине. В другой, что Джон Винто ушел от вас. В некоторых газетах писали, что вы ненавидите друг друга и за всем этим скрываются темные семейные тайны. Также утверждают, что знаменитый оператор и его известная во всем мире жена все еще в хороших отношениях друг с другом. Так, что же на самом деле?
Элекси откинулась на диване, закрыв глаза. Она так устала от любопытства посторонних. Хотя процедура развода закончилась еще год назад, она все еще ощущала некоторую боль.
— Кто знает, в чем правда, — сказала она, не открывая глаз.
