Эйкомб Рини - Седьмое небо
Синтия также не замечала, что по ходу своего разъяснения привычно обращалась к Рамону по имени, как когда-то. Так же, как и раньше, она выразительно жестикулировала, и Рамон с удовольствием наблюдал за ней, узнавая и не узнавая ее, прежнюю.
Его так и подмывало перебить Синтию, поскольку, кроме привычного упоминания его имени и знакомых жестов, ничего больше не напоминало о прежней Синтии. Прежняя Синтия всегда была словно сгусток энергии, нынешняя же поражала Рамона своим спокойным безразличием, если не считать того момента, когда речь зашла об их женитьбе. Тогда она повела себя достаточно эмоционально, вспомнил Рамон, и даже лишилась чувств.
***Меньше часа заняла у них дорога до «Эксельсиора», и Синтия, поглощенная разговором, не сразу заметила, что машина остановилась у главного входа в отель.
– Значит, это и есть знаменитый «Эксельсиор» Милворда, – задумчиво протянула она, осматриваясь. – Кажется, я читала в газетах репортаж о его грандиозном открытии в прошлом году…
В прошлом году… – мысленно повторила она и вдруг залилась краской от неожиданной догадки,
– Кстати, ты присутствовал на этом торжестве? – резко спросила Синтия. Мысль, что они могли быть совсем рядом друг от друга, даже не подозревая об этом, причиняла ей непонятную боль.
Синтия обратила внимание, что Рамон не спешит отвечать. Он почему-то опустил глаза и плотно сжал челюсти.
– Нет, – наконец проронил он и вылез из машины, чтобы открыть для Синтии дверцу.
– Почему же? – продолжала допытываться Синтия.
Рамон нахмурился.
– Мне не совсем ясен твой вопрос.
Синтия не спускала с него своих зеленых глаз.
– Почему ты не присутствовал на открытии своего нового отеля? – четко повторила она.
– Боже мой, Не могу же я посещать лично каждое такое мероприятие! – Рамон через силу засмеялся и наклонился, чтобы отстегнуть на Синтии ремень безопасности. – Отели «Милворд груп» разбросаны по всему миру, и я не сверхчеловек, чтобы…
– Значит, тебя даже не было в стране в это время? – перебила его Синтия.
Да, точно, она читала об этом грандиозном празднестве в газетах. Местная пресса особенно усердствовала в подробных репортажах, поскольку это мероприятие посетили все крупные фигуры местного бомонда. В самом деле, что мне еще оставалось, подумала Синтия, кроме как жадно вчитываться в газетные репортажи и заметки, когда я лежала в больнице, закованная в гипс.
Она действительно внимательно изучала прессу в надежде хоть как-то подстегнуть свою память. Но все усилия оказались напрасными.
Почему, за что? – в который раз мысленно вопрошала Синтия. Почему я не узнала даже свою фамилию по мужу, которая довольно часто мелькает в прессе?
Значит, мой мозг намеренно блокировал эту информацию, с болью поняла Синтия. Как и все, связанное с этим человеком, пока он не появился вдруг сегодня и насильно не вогнал в меня фамилию Милворд, словно гвоздь забил.
Теперь она вспомнила, что в газетах писали, будто владельца отеля ожидали на открытие, но в последнюю минуту он отменил свое присутствие – поскольку улетел из страны по неотложным делам.
Его не было в стране больше месяца с того самого дня, как она, Синтия, попала в автокатастрофу.
Синтия с горечью посмотрела на Рамона.
– Ты хоть пытался искать меня? – холодно спросила она. – Или к моменту катастрофы между нами произошел разрыв?
Лицо Рамона стало непроницаемым.
– Я не буду отвечать на такие вопросы. – Он крепко взял ее за руку.
– Почему же? – настаивала Синтия, пытаясь вырваться. – Не потому ли, что ответ может выставить тебя в отнюдь не благоприятном свете?
– Потому что я не хочу, чтобы ты снова лишилась чувств, – буркнул Рамон. – Пока я не получу совет профессионального психолога, нам лучше совсем не касаться этой темы.
Его крепкая рука буквально выволокла Синтию из машины, и Рамон выругался себе под нос, увидев, как Синтия прикусила губу от боли, ступив на больную ногу.
Еле сдерживаясь, чтобы не застонать, Синтия оперлась на руку Рамона и снова чуть не потеряла сознание – на этот раз не от боли, а от ощущения крепких мускулов под рукой, которые напряглись при ее прикосновении. От Рамона исходила мужская сила, которая вызывала в воспаленном мозгу Синтии странные ассоциации с горячей бронзово-золотистой плотью и возбуждала ее. Но эти ощущения тесно переплетались с физической болью, и Синтия с трудом могла отличить одно от другого.
– Что, очень больно? – недовольно спросил Рамон.
На короткое время Синтия почти отключилась, но ей показалось, что прошла целая вечность. Когда она открыла глаза, ей показалось, что она видит этого мужчину впервые. Болезненные галлюцинации постепенно отделились от тупой физической боли, и скоро лишь она одна превалировала в сознании Синтии.
Какие чудесные зеленые глаза! – восхищенно подумал Рамон. Они так же темнели, когда мы занимались с Синтией любовью. Но сейчас в них были боль, смущение и глубокое отчаяние, и ему снова захотелось расшевелить Синтию.
– Отвечай же! – скомандовал Рамон, чувствуя, что не сможет долго выдержать ее взгляд.
– Очень больно, – призналась Синтия и попыталась несколько раз осторожно согнуть и разогнуть больное колено, прежде чем снова встать на ногу.
Рамону нестерпимо захотелось крепко обнять жену и поцеловать ее, чтобы избавить от невыносимой боли. Но он прекрасно понимал, что не стоит проявлять свои чувства перед женщиной, которая удачно использует трюк с обмороком всякий раз, когда он касается интимных тем. Поэтому он обуздал свой порыв и с интересом наблюдал, как Синтия осторожно пытается наступить на больную ногу. Наконец все получилось как будто удачно, поскольку она ослабила хватку, а потом облегченно перевела дух и отпустила его руку.
– Отлично. А теперь подай мне, пожалуйста, палку.
Этого еще не хватало! – рассвирепел Рамон. Как же я ненавижу эту палку!
– Лучше обопрись на меня, – еле сдерживая ярость, предложил он.
– Нет, я не могу без палки, – упрямилась Синтия.
– Боже, ну почему ты упорно отвергаешь меня, словно я какой-нибудь монстр?!
Гнев ударил Синтии в голову.
– Когда я исчезла, тебя даже не было в стране. Как, по-твоему, я должна истолковать этот факт?
Рамон понял, что она на грани и, если он ответит, ссоры не избежать. Он щелкнул пальцами, подзывая швейцара в форменной ливрее, и тот бегом бросился к нему.
Вот и все, нечего соваться куда не положено, подумала Синтия.
Рамон отдал швейцару короткие распоряжения насчет багажа, потом взял из машины палку и вручил ее Синтии. В угрюмом молчании они направились к дверям отеля – рядом, но на небольшом расстоянии друг от друга, словно чужие.
