Дина Маккол - Запретная страсть
Ребекке казалось, что ничего общего между ними нет и быть не может. И все же она остро ощущала его присутствие. Стоило Джексону куда-нибудь отойти по делу, как Ребекка начинала оглядываться по сторонам: куда это он запропастился? А едва она начинала забывать о Джексоне, он тут же появлялся невесть откуда и отбирал у нее из рук что-то, по его мнению, слишком для нее тяжелое. А потом терпеливо держал груз, дожидаясь распоряжений, и не сводил с Ребекки холодных синих глаз.
Конечно, один день еще не давал оснований для доверия, но пока Ребекке не в чем было упрекнуть этого темноволосого красавца. Он никогда не уставал, и, похоже, для него вообще не существовало ничего невозможного. Даже Пит ни разу не пожаловался: работал Джексон на славу. И все же старик счел необходимым напомнить Ребекке, что она рискует.
— Такой кусочек тебе не по зубам! — ворчал он, собирая свои вещи перед уходом домой.
Ребекка пожала плечами. Можно подумать, что он сообщил ей нечто новое!
— Ты же знаешь, что твой отец на стенку бы полез, если бы узнал, — добавил Пит.
Ребекка бросила на него сердитый взгляд:
— Ничего, не полезет… если кое-кто не начнет распускать сплетни!
— Речь не о сплетнях, девочка, и ты это знаешь не хуже меня. Твой старик трясется над тобой, как собака над костью. И он не успокоится, пока не узнает все о любом человеке, который окажется рядом с его дочерью.
— Фу ты… только это не совсем так. Его запросто можно обвести вокруг пальца, стоит лишь хорошенько приодеться и похвастать приличным счетом в банке. Припоминаешь? А я тем более не забуду папочке того, что мой последний поклонник, которого он так нахваливал, оказался женатым.
Пит усмехнулся:
— Да, туго тогда пришлось старику, а?
Ребекка кивнула:
— Я люблю папу, но слишком уж он со мной нянчится. Впрочем, не он один.
Пит вспыхнул, но продолжал стоять на своем:
— Ты ведь мне небезразлична, детка. Я не хочу, чтобы кто-то тебя обидел.
— Господи, Пит! Ты сейчас говоришь точь-в-точь, как мой отец! Я взрослая женщина и вполне могу сама о себе позаботиться. Ладно, поезжай домой. До завтра.
— Я прикачу пораньше… так, на всякий случай, — предупредил старик и направился к своей машине.
— — В этом я нисколько не сомневаюсь! — насмешливо крикнула ему вслед Ребекка.
Оставшись наконец в одиночестве, она отдалась невеселым мыслям. В ее голове вихрем кружились всякие «если» и «может быть». Потом она вздохнула, мысленно отшлепала себя, заперла контору и направилась домой. А жила она неподалеку — прямо за кущей деревьев, что стояли у дороги.
Жить рядом с работой очень удобно. Особую ценность этого Ребекка ощущала по вечерам, когда выдавались тяжелые деньки вроде сегодняшнего. У нее ныла спина и горели ступни. Клиентов было много, и товар шел хорошо, только вот весил многовато. «Сейчас надо залечь в горячую ванну и отмокнуть как следует», — думала Ребекка, идя к своей машине.
Тьма окутала Соланж-стрит. Тяжесть в желудке после плотного ужина и гудевшие ноги чертовски мешали Джексону уснуть. Жалея, что нечего почитать перед сном, он твердо решил завтра исправить это упущение. Джексон с трудом подавлял желание оставить свою тесную каморку и побродить по улицам Нового Орлеана. Ему хотелось как бы утвердиться во вновь обретенной независимости. Но нельзя забывать о главном: о работе… и о Молли.
И Джексон продолжал ворочаться с боку на бок, пытаясь найти положение поудобнее. В результате одеяло и простыня измялись до неприличия. Под окном спальни вовсю шумели любители ночной жизни, а парочка, поселившаяся в соседней комнате, просто доводила его до бешенства. Джексон и сам не знал, что сильнее злит его — смех и шум перебранки, то и дело доносившиеся с улицы, или стоны и вздохи, которые раздавались за стенкой под аккомпанемент скрипящих пружин кровати. Влюбленные коротали ночь, не изменяя старым добрым традициям.
— Сукины дети! — простонал Джексон, мечтая о нежных женщинах с душистыми телами и умелыми руками.
В конце концов он сполз с кровати, не обращая внимания на то, что подушки и сбившиеся в комок простыни свалились на пол, поплелся к окну и раздвинул занавески. А потом, пряча свою наготу, встал в тень и принялся разглядывать проституток. Сбившись в кучку на углу улицы, они усиленно зазывали клиентов. Джексона охватило такое страстное желание, что заныло в паху.
Он вспомнил день своего пятнадцатилетия и одну весьма услужливую немолодую особу, которая жила в соседнем трейлере. Вспомнил и преподнесенные ею уроки. В течение года Джексон был ее прилежным учеником.
Трясущимися руками он отер пот с лица и отошел от окна. Нет-нет, нечего и думать о том, чтобы подцепить какую-нибудь здешнюю шлюху и таким образом, избавиться от томления. Он давно научился обходиться без женщин, хотя это и далось ему нелегко.
Спору нет: длинные ноги и короткие юбочки девиц могли околдовать кого угодно, особенно мужчину, который столько лет провел за решеткой. Но вожделение угасало, стоило Джексону вспомнить о заключенных, умерших от СПИДа. Искаженные болью лица, гниющие заживо тела… Этого было вполне достаточно, чтобы остудить жар в крови. А кроме того, Джексон сознавал, что еще не готов забраться в постель к женщине, — этому противились и его разум, и чувство осторожности. Допустим, он выскочит сейчас на улицу и развлечется с первой же попавшейся девицей… Но разве это поможет ему наладить собственную жизнь или жизнь Молли? Мало, что ли, ему досталось, чтобы из дурацкой прихоти все испортить, тем более теперь, когда дела вроде бы пошли на лад.
Он направился к старенькому холодильнику, стоявшему в углу. Его гул и тихое дребезжание действовали успокаивающе — все-таки новый звук, а ведь раньше, в камере, он слышал только собственное дыхание.
Джексон открыл дверцу и наклонился, стараясь в темноте отличить прохладную бутылку содовой от кетчупа.
— Не забыть бы ввернуть сюда лампочку, — пробормотал он, вытаскивая двухлитровую бутыль пепси.
Открутив колпачок, Джексон поднес ко рту горлышко: стаканом он еще не обзавелся. Холодная газированная влага обожгла горло и так ударила в нос, что на глаза навернулись слезы. Он с облегчением вздохнул, чувствуя, как навязчивые сексуальные фантазии оставляют его. Но от второго глотка Джексон отказался, завинтил колпачок и поставил бутылку на место. Дверца холодильника с мягким стуком захлопнулась, и он снова улегся в постель.
Несмотря на гудящий у окна кондиционер, в комнате стояла удушающая жара. Аппарат явно нуждался в починке. А сейчас он только гонял по комнате воздух, не охлаждая его.
Джексон перевернулся на живот, поудобнее взбил подушку и с усталым вздохом уронил на нее голову. Денек выдался тяжелый, и все же впервые за много-много лет он испытывал чувство удовлетворения. Сегодня был сделан первый шаг на пути, ведущем из тьмы к свету.
