Сандра Стеффен - Город женихов
Мэл обозвала себя трусихой. И тут из противоположного конца зала до нее донесся шорох. Мэл вгляделась в дальний угол и заметила внизу, в тени, парусиновую туфлю… светло-каштановую головку…
— Хейли! Это ты?
Хейли Карсон пробормотала неприличное слово.
— Меня в твоем возрасте за такие слова заставляли мыть рот. Сама знаешь, что это слово не слишком хорошее.
Девочка вздохнула. Мэл присела на корточки и заглянула под скамью.
— Почему бы тебе не попросить прощения? И покончим с этим.
— А разве обязательно?.. — тоненьким голоском проговорила Хейли.
— Да, понимаю, это нелегко, но, Хейли, это обязательно.
— Извини.
— Вот и отлично, — отозвалась Мэл. — А теперь скажи: что ты делаешь под скамейкой?
— Ничего.
— Хейли!
— Я опоздала на автобус.
— Ясно. — Мэл ей ни капельки не поверила. — В таком случае ты хочешь, чтобы тебя отвезли домой?
— Не очень.
— Почему не очень?
— А почему я должна отвечать?
Мэл сердито посмотрела на девочку, но втайне осталась довольна, упрямыми нотками, прозвучавшими в голосе юной особы.
— Здесь ты должна отвечать, и все. Вылезай и объясни, в чем дело.
— Лучше я объясню отсюда.
— Нет. Вылезай.
Хейли изогнулась, словно человек-змея на ярмарочном представлении, и выползла на белый свет. Поднявшись на ноги, она целую минуту поправляла на себе рубашку и джинсы.
— Я не хочу сейчас возвращаться домой, — сказала она, пристально разглядывая носок туфли.
— Но почему же?
— Клейтон не слишком обрадуется, когда меня увидит.
— Не думаю, чтобы это было так, Хейли.
— Он страшно рассердится.
Мэл терпеливо ждала продолжения. Но было похоже, что ждать придется долго. Решив, что стоит немного поторопить девочку, Мэл спросила:
— Почему ты думаешь, что твой папа рассердится?
— Ему и правда есть из-за чего…
Мэл подняла брови.
— Ну, хорошо… Он разозлится из-за того, что я сегодня вроде бы подралась в школе.
Это «вроде бы» напомнило Мэл слышанное от Клейта «вообще-то».
Девочка обещала стать настоящей красавицей. Но не раньше, чем пройдет огромный синяк под глазом.
— Болит? — спросила Мэл.
— Не так, как разбитая губа у Бобби.
Не будь положение таким серьезным, Мэл улыбнулась бы мужеству малышки. Виктория Карсон никогда не нравилась Мэл, но эта женщина сумела передать единственной дочке хорошие гены. Хейли напоминала мать сложением и тонкими чертами лица. Слава Богу, если Виктория оставила свой эгоизм при себе. Вздохнув, как обычно при мысли о бывшей жене Клейта, Мэл сказала:
— Твой папа захочет узнать, кто затеял драку.
— Ты так думаешь?
Мэл кивнула.
— Все-таки я знаю его дольше, чем ты. Можешь мне поверить, что он станет допытываться. Бобби начал драться первым?
Девочка снова уставилась на носок туфли.
— Не совсем.
— Значит, это ты его ударила?
— Он заслужил.
— Очень много людей на свете заслуживают хорошей трепки, но, к сожалению, нельзя колотить всех подряд.
Хейли только пожала плечами.
— Ну, пойдем. Я отвезу тебя домой. Моя машина стоит в переулке. Только сначала заглянем на кухню и скажем моему дедушке, куда мы едем. А заодно захватим льда для твоего глаза.
— Мэл! — воскликнула Хейли, едва они сделали несколько шагов. — Ты заступишься за меня перед Клейтоном?
Вглядевшись в серьезное лицо Хейли, Мэл спросила:
— Так Бобби действительно получил по заслугам?
Хейли торжественно кивнула.
— Я замолвлю за тебя словечко. Только при одном условии.
— Что за условие?
— Я все объясню твоему папе, если ты согласишься помогать мне в ресторане.
Хейли широко раскрыла неповрежденный глаз.
— Это будет как настоящая работа?
Мэл кивнула.
— И я смогу зарабатывать деньги?
— За работу полагается платить.
— Ура! А когда можно начать?
— Завтра, сразу после школы. Но сначала нужно спросить разрешения у папы, — сказала Мэл, сдерживая улыбку.
— Он разрешит. Идем, Мэл, отвези меня быстрее домой.
Клейт занимался в загоне с одной из лошадей, когда Мэл с Хейли подъехали к дому. Хейли попыталась спрятать мешочек со льдом, но Клейт сразу почувствовал неладное.
Хейли быстро скрылась в доме.
Пока Мэл шла к загону, Клейт стащил жокейские перчатки и встал, облокотившись на калитку.
— Сильно ей досталось? — спросил он у Мэл и надвинул на лоб потертую коричневую шляпу.
Остановившись в нескольких шагах от калитки, рядом с гревшейся на солнышке лучшей собакой Карсонов по кличке Генерал Кастер, Мэл сказала:
— Помнишь, как Люк поставил тебе синяк под глазом за то, что ты подрезал хвост у его любимой лошади? Тебе тогда было двенадцать.
Клейт поморщился.
— Вот еще несчастье.
— Ничего, заживет. А как ты узнал, что с Хейли что-то стряслось?
— Пятнадцать минут назад мне позвонила директор школы. Наша славная старушка миссис Фергюсон.
— А-а… — Мэл обвела взглядом обветшавшие дворовые постройки, ровную изгородь, дорогу, убегавшую вдаль по холмистым землям Карсонов. Недалеко от шоссе — на расстоянии ярдов десяти друг от друга — стояли два белых дома. В одном жили Клейт и Хейли, в другой собирались вернуться родители Клейта, как только матушка Риты Карсон восстановит силы после болезни. Всем в городе была известна история Карсонов из Джаспер-Галча. Это прапрадед Клейта, больше ста лет назад, основал поселение. Мэл была знакома со всеми фактами биографии Клейта. Но, к сожалению, она не знала, как сказать ему, что берет назад свои слова, которые бросила ему в лицо вечером в субботу.
— Спасибо, что привезла Хейли домой.
Мэл повернулась и увидела, что Клейт смотрит на нее. Порыв холодного ветра растрепал Мэл волосы, загнул воротничок блузки. Клейт отступил на шаг от калитки.
— Пойду, пожалуй, займусь делами.
Мэл яростно ругала себя. Она даже не способна попросить прощения!
— Клейт!
Он стоял, положив руки на пояс, и ждал, что она скажет. Мэл совсем уже было приготовилась произнести «Извини» — но так и не смогла выговорить это слово. И кончилось тем, что она сказала:
— Я предложила Хейли поработать в ресторане. Девочка она живая, и я подумала, что было бы неплохо найти ей какое-нибудь занятие.
Клейт покрутил головой и усмехнулся. Секунду ему казалось, что Мэл собирается извиниться за то, что накричала на него в субботу. Мэл Мак-Калли умела приготовить недурное жаркое в горшочке и отменный яблочный пирог, она в два счета справлялась с уборкой и скакала на лошади. Даже танцевать умела. Но извиняться она не станет, ни за какие коврижки. Пусть прическа у нее другая, но сама Мэл осталась прежней. И эта ее неизменность была такой же уютной, как шерстяные носки или фланелевая рубашка…
