Теодора Снэйк - Папина дочка
— Ерунда! Я работал с ним, потому что Берт много лет был моим другом. Другом! Хотя, конечно, поступил он со мной по-свински! — отрезал мужчина с бесподобным голосом. — Но я не собираюсь сотрудничать с его дочерью, кем бы она ни была! — Голос то удалялся, то приближался, как будто невидимый оратор метался по комнате из угла в угол. — Сам посуди, Фил: как я могу работать с полной невеждой? Она же одним-единственным нелепым распоряжением может погубить труд нескольких лет всей фирмы! Да что тебе объяснять, ты ведь ничего в бизнесе не понимаешь! А если она к тому же еще и дурочка, как ты уверяешь, то лучше покинуть тонущий корабль как можно раньше.
Раздавшийся дружный смех заставил Викки не на шутку оскорбиться. Ну спасибо тебе, дядя Фил! Удружил. С твоей легкой руки ее уже держат здесь за идиотку. А этот Стивен Харланд слишком много о себе воображает. Возможно, ему и впрямь цены нет в вопросах бизнеса, но воспитания явно недостает. Не удосужился бросить на незнакомого человека хотя бы взгляд, а уже заранее осудил и приговорил. Он ни капли не сомневается в том, что Викки глупа, капризна и будет действовать самой себе во вред.
Придется его разочаровать. Может, она и не слишком сведуща в вопросах экономики и промышленного производства, но элементарного здравого смысла ей не занимать. И вскоре все в этом убедятся!
Приняв такое решение, Викки поторопилась распахнуть дверь пошире, пока не передумала.
— Прости, дядя, но я устала ждать тебя, — заявила она, медленно обводя комнату внимательным взглядом и отмечая роскошь ее убранства.
Похоже, Викки попала в столовую. Было совсем нетрудно представить, как она выглядит при полном параде: тонкий дорогой фарфор какой-нибудь известной фирмы, сияющие серебряные приборы, хрустальные фужеры, искрящиеся в свете массивной люстры.
Прогнав несвоевременные мысли, Викки сухо спросила:
— Надеюсь, не помешала?
За овальным дубовым столом сидели несколько человек. Еще один мужчина стоял несколько поодаль от всех и презрительно усмехался. Все словно оцепенели при виде Викки. Справившись с секундным замешательством, Филип торжественно произнес:
— Добро пожаловать в дом Кроуфордов! Дорогие мои, перед вами мисс Виктория Бейкер, дочь Альберта и его единственная наследница!
За таким объявлением в театре последовали бы бурные аплодисменты, но в комнате воцарилось напряженное молчание. Несколько пар глаз впились в Викки, прикидывая, можно ли ее одурачить или подчинить, и уже решая, как втереться к ней в доверие.
Присутствующие были не очень хорошими актерами. Так, по крайней мере, показалось Викки, которая с легкостью прочла самые тайные намерения сидящих за столом людей.
Только мужчина, что встретил новую хозяйку особняка стоя, сохранял на породистом лице непроницаемое выражение. А именно его реакция интересовала сейчас Викки больше всего. Она замерла под его изучающим взглядом, хотя с трудом подавляла дерзкое желание продемонстрировать себя со всех сторон этому красивому и самоуверенному наглецу.
Сочтя, что молчание затянулось, Викки метнула в стоящего мужчину откровенно неприязненный взгляд и перестала обращать на него внимание.
— Добрый день, господа, — мягко произнесла она, а затем попросила Филипа: — Дядя, пожалуйста, познакомь меня с моими новыми родственниками. Я сюда именно для этого и приехала.
— Ох, прости, дорогая, — спохватился Филип. Он подошел к столу и отодвинул для Викки пустующий стул. — Располагайся поудобнее.
Она села, аккуратно расправив юбку, и посмотрела на сидящую слева от себя женщину лет пятидесяти. У той было унылое выражение лица, слегка поблекшие голубые глаза и редковатые пепельные волосы, собранные в гладкую прическу, совершенно ей не шедшую. Женщина благожелательно улыбалась.
— Викки, позволь тебе представить мою жену Мьюриел, — сказал Филип.
И по тому, как он это произнес, Викки поняла, что Мьюриел в этом доме не играет никакой роли. Так, тихая, незаметная мышка. Она не успела хорошенько рассмотреть жену дяди, поскольку он уже перешел к следующей персоне. Викки пришлось перевести взгляд на сидящего слева от Мьюриел боком к столу длинноволосого блондина в белом джемпере и темно-синих джинсах.
— А это — мой пасынок Хьюго. Всеобщий любимец. Хотя ума не приложу, как он этого добивается. По мне, так он обыкновенный шалопай.
После подобной аттестации Викки повнимательнее пригляделась к молодому человеку. Он очень походил на мать с той лишь разницей, что черты его лица были преисполнены какой-то внутренней энергией. Казалось, Хьюго может в любой момент пуститься в пляс или завопить во весь голос. Странное впечатление от человека, давно уже вышедшего из детского возраста. Викки прикинула, что ему приблизительно столько же лет, сколько и ей.
Внешне Хьюго ей понравился. Он был худощав, широкоплеч и, судя по длине вытянутых стройных ног, высок. Его голубые глаза с неподдельным интересом рассматривали лицо и грудь Викки, а красиво очерченные губы обольстительно улыбались. Ей стало ясно, что он собирается ее очаровать. И, чем черт не шутит, возможно, и соблазнить богатую наследницу ради беззаботной и полной развлечений жизни. Откуда ему было знать, что этим мечтам не суждено сбыться?
Викки перевела взгляд и замерла, не в силах даже кивнуть. Мужчина, к которому она уже успела проникнуться неприязнью, подошел к столу и стал выглядеть еще внушительнее и опаснее для новоявленной наследницы.
На нее смотрели самые выразительные глаза, какие она когда-либо видела в жизни. Прозрачно-серые, они словно пронзали Викки насквозь, заставляя каждую клеточку ее тела вибрировать в ожидании чего-то необыкновенного. Их обладатель возвышался над присутствующими в комнате, поскольку он хотя и прекратил нервно расхаживать по мягкому ковру, но пока не собирался присоединиться к сидящим за столом.
Встретив завороженный взгляд Викки, светловолосый красавец с короткой стрижкой наклонился вперед и небрежно оперся локтями о спинку высокого стула, стоящего перед ним. Его совершенно не смущало то, что на время он стал центром всеобщего внимания.
Викки пришлось смотреть на него снизу вверх, и от этого она чувствовала себя неуютно. Еще до того, как Филип назвал имя мужчины, Девушка сама догадалась, что перед ней несравненный Стивен Харланд. Следовало признать, что в жизни он выглядел намного лучше, чем на фотографиях в газетах. Потому она и не узнала его сразу.
Именно чарующий голос Харланда она слышала, стоя в коридоре. А он и сам был очень хорош собой: довольно молодой, лет тридцати-тридцати двух, не больше, представительный, с правильными чертами лица. На его ладной фигуре отлично сидел костюм, явно купленный не на распродаже в «Маркс и Спенсер». Посмотришь на такого с минуту и подумаешь, что он хорошо воспитан и совершенно невозмутим.
