Майя Шаповалова - Граница. Таежный роман. Солдаты
— Вот и молодец. Ну бывай!
Столбов поставил стул на место и направился к двери. Но открыть не успел — в палату ворвался, потрясая пустой пробиркой, замполит Сердюк. На Сердюке была полосатая пижама и шлепанцы. Пижамная куртка едва сходилась на его необъятном животе. Вид у майора, которого Столбов привык видеть исключительно в форме, был настолько ошеломительным, что Иван растерялся.
Воинственно размахивая пробиркой, замполит приблизился к лейтенанту.
— Вы что себе позволяете, Столбов?! — загремел он, но, покосившись на Васютина, понизил голос и закричал уже шепотом, отчего гневный начальственный тон немедленно сменился скандальной интонацией разбуженного громкой музыкой соседа. — У нас в полку солдаты стреляются! Дожили! Дослужились! Я двадцать лет в войсках, а такого не помню!
В палату вошли Марина и Аннушка.
— Больной, — строго сказала Марина, — вы не имеете права здесь находиться.
— Позор! — не обращая на нее внимания, продолжал обличать Столбова Сердюк. — Не умеешь руководить людьми — уходи из армии! На завод или там на скрипке пиликать — мне все равно. Но чтобы вести за собой бойцов, талант нужен, товарищ лейтенант!
— Видите ли, товарищ замполит… — начал Иван, но замполит не дал ему возможности оправдаться.
— Прекрасно вижу! Вижу разгильдяя, опозорившего часть! У вас, Столбов, вообще работа с личным составом всегда была не на уровне. Политинформация хромала! Ну ничего, — он угрожающе потряс пробиркой, — дайте мне только отсюда выйти! Вы у меня все вместе «Правду» будете наизусть учить! Е-же-днев-но! — по слогам произнес Сердюк и обратился к Васютину: — А вы почему ко мне не пришли, не объяснили все толком? Что это за детский сад такой — стреляться?!
Марина прыснула, и Сердюк мгновенно повернулся к ней.
— Ничего смешного, Марина Андреевна, — сурово сказал он.
— А я и не смеюсь. — Марина вздернула подбородок. — Товарищ майор, вы закончили? Тогда покиньте, пожалуйста, палату. Анна Павловна, уведите больного. Анализы на посев взяли?
— Взяли, — кивнула санитарка. — Два раза.
— У товарища майора подозрение на дизентерию. Тут на анализах экономить нельзя. Больной Сердюк, пройдите на процедуру.
Аннушка потянула замполита за полосатый рукав:
— Пойдем, холера моя горемычная.
Замполит как-то сразу сник. Бросив на Столбова последний разгневанный взгляд, он покорно побрел за санитаркой.
Попрощавшись с Васютиным, Иван вместе с Мариной направился к ней в кабинет. Марина открыла дверь, и Столбов, шагнув следом, тут же схватил ее, притянул к себе и зарылся лицом в ее волосы. Он слышал шаги в коридоре, слышал, как гремит ведром санитарка, и понимал, что в любой момент кто-нибудь может зайти в кабинет, хотя бы попытаться. Иван привалился спиной к двери, держал ее, чтобы не могли открыть, и вдыхал запах легких пушистых волос.
Марина замерла на несколько мгновений, потом вырвалась и быстро прошла к своему столу, встав за ним, будто за неким ограждающим ее от Столбова забором.
— Ты с ума сошел! — шепотом воскликнула она. — Разве можно здесь, при всех…
— Так нет же никого, — улыбнулся Иван. — Аннушка в коридоре, Сердюк анализ пошел сдавать, Васютин тоже вряд ли придет… Мариш, я соскучился.
— Я тоже соскучилась. Но ты, пожалуйста, уходи.
— Ты не хочешь меня видеть? — с тревогой спросил Иван.
— Не болтай глупостей. Ты прекрасно знаешь, что хочу. Но мы должны сделать все, чтобы никто о наших отношениях даже не заподозрил.
— К тебе сюда ходит вся часть, — возразил Иван. — По-твоему, я должен что-нибудь заподозрить?
— Ты хочешь меня обидеть? — Марина поджала губы.
— Нет. Просто я имел в виду, что каждый понимает в меру своей испорченности. — Столбов ухмыльнулся. — Может, кто-то думает, что я хожу сюда из-за Аннушки.
Марина улыбнулась:
— Болтун! Все, Иван, уходи. У меня много дел.
— Не уйду, — с серьезным упрямством объявил Столбов. Он отлепился от двери и, пройдя несколько шагов, остановился возле покрытой рыжей клеенкой медицинской кушетки. — Я болен. Имею я право заболеть? — Он улегся на кушетку и прикрыл глаза. — А ты врач. Вот и лечи меня.
Вздохнув, Марина вышла из-за стола и присела рядом с ним на край. Иван обнял ее, не открывая глаз.
— Мариш, когда мы отсюда уедем? — спросил он.
— Скоро. Ваня, перестань меня обнимать.
— Сейчас, еще секундочку… Я с полковником поговорю, он поймет.
— И что?
— Устроит перевод в другую часть.
— Вот сперва поговори, а потом будем думать. — Марина попыталась оторвать от себя руки Ивана, но он, обманно поддавшись, вдруг накрыл ее кисть своей ладонью.
— А кто говорил, что готов ехать со мной на край света? — спросил он.
— Мы и так с тобой на краю света, — вздохнула Марина. — Ванюша, пусти.
Столбов убрал руки и открыл глаза:
— Марин, мне надоело вот так…
— Как — так?
— Украдкой. — Иван вслушался в это слово и повторил: — Украдкой, вот именно. Как будто я что-то украл.
Марина пожала плечами:
— Я тебя не держу.
Дверь кабинета открылась, и вошла Аннушка со шваброй наперевес. Увидев лежащего на кушетке Столбова, спросила изумленно:
— Ты чего это, захворал? Вроде только что здоров был.
— Угу. — Иван поморщился и приложил руку ко лбу. — Голова закружилась.
— Ну-ну. — Аннушка опустила швабру и завозила тряпкой по полу.
Марина встала и вернулась к спасительному столу.
— Лейтенант Столбов, вы можете идти, — подчеркнуто сухо сказала она. — Давление у вас немного пониженное, но это не катастрофа. — Она придвинула к себе карту и вновь торопливо застрочила.
Иван не двигался.
— Ну чего разлегся? — фыркнула Аннушка. — На пляже, что ли?
Столбов поднялся и медленно пошел к двери.
— Иди там аккуратней, не наследи, — предупредила его санитарка. — Я только что коридор помыла. — Она подождала, пока за Столбовым закроется дверь и звук его шагов станет тише, и пристально посмотрела на Марину:
— Правда заболел?
— Давление низковато.
— Ах ты батюшки! — сокрушенно воскликнула санитарка. — Горе-то какое!
Марина наконец оторвалась от своей писанины и с удивлением взглянула на Аннушку.
— Занемог, бедный, — нараспев продолжала та, — занедужил. Воспаление хитрости у него, сердешного. — Она недобро усмехнулась. — Вот что, Марина, не мое, конечно, дело, а только нехорошо это.
— Вы о чем, Анна Павловна? — спросила Марина и вдруг заметила, как дрожат пальцы, сжимавшие ручку. Она бросила ручку на стол, и та, плюнув чернильными брызгами, скатилась на пол.
