Анастасия Доронина - Твой билет в любовь
— Зачем ты приехал? — брюзгливо спрашивала высокая сухопарая дама с янтарным ожерельем на увядшей шее, нервно проворачивая на пальцах многочисленные перстни с янтарем.
Вопрос был обращен к высокому широкоплечему человеку лет тридцати пяти, одетому в белый парусиновый костюм. Сидя у накрытого стола, но ни к чему не притрагиваясь, он пристально, изогнув бровь, разглядывал третьего участника беседы — длинноволосого парня в хлопковых шортах и расстегнутой на груди цветастой рубахе. Парень ел персик, тыльной стороной ладони утирая сбегавший по подбородку сок, и улыбался прямо в глаза своему визави.
— Зачем ты приехал, Андрей? — снова спросила дама в ожерелье.
На ней было летнее, сильно открытое платье. Несмотря на набирающую силу жару, вид старой женщины в декольтированном сарафане с девичьими разрезами на месте рукавов вызывал острую жалость: дама изо всех сил старалась казаться моложе.
— Странный вопрос. Разве я не могу навестить тебя? — ответил человек в парусиновом костюме.
— Ты мог бы просто позвонить!
— Я решил своими глазами увидеть твое новое увлечение, мама. Как его зовут?
Длинноволосый парень улыбнулся Андрею и взял со стола еще один персик. Речь шла о нем, но эта сторона вопроса его как будто не занимала.
— Познакомь нас.
— Ах, оставь, Андрюша! Зачем это нужно? Ты не должен был приезжать… — На открытой груди проступили алые пятна. — Артурчик, познакомься. Это мой сын, Андрей.
Не вставая с места, любитель фруктов отвесил Андрею легкий поклон. Светлые волосы на секунду скользнули вниз, повисли по обеим сторонам лица и снова были отброшены за спину.
— Дорогая, у тебя такой взрослый сын, — пропел Артур, лаская глазами свою повелительницу. — Просто удивительно, при твоей сияющей молодости…
Андрей хмыкнул. Откровенное вранье, граничащее с наглостью, вызвало у него легкую оторопь. При этом Артур продолжал сидеть напротив, безмятежно покачивая обутой в сандалию ногой, и улыбался Андрею так, будто был с ним в каком-то омерзительном заговоре.
— Ну вот, я познакомила тебя. Что-нибудь еще? — выражение лица у дамы стало отчаянным, плаксивым.
— Ты не очень-то ласково меня встречаешь, мама.
— Ах, боже мой! Ну неужели ты не понимаешь, что своим приездом мешаешь мне! У тебя отпуск? Отпуск. Но для отпуска в мире так много прекрасных мест, а ты почему-то приезжаешь именно сюда!
— Почему ты не допускаешь мысли, что я просто соскучился? Мы не виделись почти год!
— Ты бы мог позвонить… — снова сказала она, теребя перстни.
Возникла пауза. Был слышен плеск моря о борт яхты и вежливо-приглушенное чавканье Артура — персики на столе закончились, и он принялся за абрикосы.
— Уезжай, Андрей. Я прошу тебя. Наш совместный отдых не закончится ничем, кроме неприятностей, я это чувствую… Дай мне проводить время так, как я этого хочу.
— Тебе следовало бы помнить, что ты проводишь его на мои деньги!
— Зачем ты это говоришь?! — взвизгнула дама. — Ты намерен попрекать меня? Попрекать куском хлеба?! Меня, свою мать?!!
— Твой кусок хлеба, как ты это называешь, сдобрен изрядной порцией черной икры. И я никогда не стал бы упрекать тебя, если бы ты снова не начала играть в эти игры с юнцами втрое моложе себя, которые выставляют тебя на посмешище! Если бы ты просто швыряла деньги налево и направо, я бы не сказал тебе ни слова. Хотя, видит Бог, они не так-то просто мне достаются. Но ты снова связалась с каким-то прощелыгой, готовым обобрать тебя до нитки. Прошлая история тебя ничему не научила, мама!
Прекратив на время чистить апельсин, Артур поднял на Андрея прозрачные глаза. Впервые за все время в них сверкнуло хоть какое-то чувство. Обида?
— Тебе не следует так говорить со мной, сынок, — голос матери стал дребезжащим, режущим слух.
— А тебе следовало бы помнить, что ты уже не девочка! Тебе шестьдесят два года!
— Пошел вон! Вон! — завизжала дама, вскакивая с места. Лицо ее горело, как будто он только что надавал ей по щекам, — Пошел вон! Я тебя ненавижу!
Побледнев, Андрей тоже поднялся. Теперь они смотрели друг на друга, как давние враги.
— Никогда, никогда больше не приближайся ко мне! Щенок! — кричала она, поднимая к лицу сжатые кулаки.
Он шагнул к ней. С силой взял за локти, подержал и… отпустил. Развернулся, посмотрел на Артура — тот продолжал индифферентно работать челюстями.
; — Желаю вам счастья! — отвесил ему шутовской поклон Андрей. — И вам! — поклонился он матери, помахав у самой палубы воображаемой шляпой. — И вам! — склонился он в поклоне высунувшемуся из рубки капитану.
— Спасибо, Андрей Максимович, и вам не хворать… — проговорил потрясенный капитан, но Андрей его не услышал. Одним прыжком перемахнув через борт, он, как был, в парусиновом костюме и летних туфлях, прыгнул в море, оставив за собой фонтан сверкающих брызг.
Дама завизжала. На яхте поднялась суета, по палубе забегали, кто-то спустил на воду канат, капитан сдирал с кормы спасательный круг… Но все это было уже не нужно.
Не обращая внимание на суматоху позади себя, Андрей мощным кролем плыл к берегу, забирая воду ровными взмахами рук.
Ничего этого Кира не видела и не могла видеть. Она плескалась в воде, ныряла, как утка, затем ложилась на спину и ногами взбалтывала водную гладь в пену, снова переворачивалась и опускала лицо в голубую прохладу. Ей хотелось петь — и она пела, тем более что на этом расстоянии от берега услышать ее никто не мог. Хотелось быть счастливой — и сегодня она была счастлива.
Прошло уже достаточно времени с той минуты, как она зашла в море. Пора было выходить, погреться на солнце, прижаться щекой к горячему песку. В последний раз нырнув, она взяла курс к берегу.
— …огите!!! — слабый ветерок донес до нее крик, исполненный такого ужаса, что Кира на минуту замерла. — Помогите!!!
Кричала женщина. Кричала по-русски. Крошечный силуэт метался по берегу, вызывая в памяти сходство с каким-то мультипликационным персонажем.
— …онет! — услышала Кира. — О господи, он тонет!
Но кругом было так спокойно! Часа полтора назад пустынный пляж заполнился отдыхающими, на желтом песке расцвел веселенький садик из цветных тентов и надувных матрасов самых невообразимых оттенков. Но море осталось тихим, ласковым, невозможно было поверить, что сегодня может разыграться настоящая трагедия!
— Но он тонет, тонет! — рыдала женщина. — Господи, да помогите же ему кто-нибудь!
Наконец Кира увидела его — мальчика лет шести с красным надувным медвежонком, что смело плескался метрах в пятидесяти от берега. Ах нет! Он не плескался, а действительно самым настоящим образом тонул! Светлая головенка на миг показывалась над каемкой воды и вновь исчезала. Ветер гнал красного медвежонка прямо на Киру.
