Люси Рэдкомб - Ошибка Дон Жуана
— Я на полной скорости врезалась в комод.
— Порывистая юная леди!
— Я не виновата!
— Господи, да конечно! Такие вещи всегда случаются неожиданно — потому их и называют «несчастные случаи». К счастью для вас, рядом оказался Родриго. Он хладнокровен и рассудителен, это крайне ценные качества.
— О да, хладнокровия ему не занимать.
— Альба все такие, но Родриго я люблю больше всех, из всей их семьи. Вы давно знакомы?
Родриго Альба... Почему это сочетание кажется таким знакомым? Где Гвен могла слышать его раньше?
— Недавно. Совсем недавно. Послушайте, доктор, это очень странно...
— Что такое? Двоится в глазах? Кровь из носа не шла?
— Да нет же, но...
— Я вас слушаю, слушаю... Просто проверю рефлексы... Отлично...
— Доктор!
— Да, моя дорогая?
— Где я нахожусь?!
Надо отдать ему должное: доктор Роджер и виду не подал, что удивлен вопросом пациентки. Он аккуратно сложил стетоскоп и убрал в карман маленький молоточек, только после этого заговорил снова, мягким и успокаивающим тоном:
— Неспособность ориентироваться в пространстве — обычное дело, при такого рода травмах. Постарайтесь вспомнить, что предшествовало несчастному случаю?
— Много чего предшествовало!
— А этому многому?
— Господи, да ничего особенного с моей памятью не сделалось! Я просто действительно не знаю, где нахожусь в данный момент!
— Вы находитесь там же, где находились и до несчастного случая, я полагаю. Видите ли, волнения медового месяца...
— КАКОГО МЕСЯЦА?
— Э-э-э... медового. Не волнуйтесь, голубушка, вы все вспомните...
— Я никогда не вспомню волнения медового — о Господи! — месяца, потому, что у меня не было никакого медового месяца! Это не медовый месяц, это... это... это ночной кошмар!!!
— Ну, бывает, что к этому событию и так относятся... Во всяком случае, вы уже начинаете потихоньку адаптироваться. Ничего, все утрясется, поверьте мне, я в браке уже тридцать лет, а начиналось все с битья тарелок и ухода обратно к маме. Не моего, разумеется, супругиного. Ха-ха!
— Ха-ха, это точно.
Доктор просиял и потрепал Гвен по колену.
— Дорогая моя! Я знаю, как Родриго ценит и бережет свою независимость, вы, ему под стать. Ваши отношения меня ни в коем случае не касаются...
— Доктор, у меня НЕТ отношений с Родриго Альба...
— Гвен, Гвен, девочка моя!
Гвен уставилась на дверь в немом изумлении. Это был голос мамы.
Видимо, удар по голове оказался слишком силен. Слуховые галлюцинации, не иначе.
— Доктор?
— Да, дорогая?
— Вы сейчас что-нибудь слышали?
Добрый доктор не успел ответить. Дверь распахнулась — почему-то не слетев при этом с петель — и в комнату ворвалась супруга старшего судьи Королевского суда Ее Величества Королевы Елизаветы, леди Аннабел Ричвуд. Чертовски правдоподобная галлюцинация.
— Мое дорогое дитя!
Дорогое дитя с трудом подавило в себе желание забраться под одеяло, и ущипнуть себя побольнее. Еще могла бы помочь святая вода, но в доме грабителя и разбойника ее вряд ли можно достать... Где же она слышала имя Родриго Альба?
— Мама... как ты узнала, что я здесь?
— Что значит, как? Разумеется, от Родриго! Прекрасный человек! Ты нехорошая девочка! Почему ты ничего не рассказала мамочке о том, что вы с Родриго... э-э-э... друзья?
Аннабел Ричвуд издала кокетливый смешок, от которого Гвен поежилась.
— Впрочем, я не сержусь. Я счастлива за тебя, моя дорогая! Наконец-то Господь услышал молитвы несчастной матери...
— МАМА! Ты что, довольна, что я знакома с Родриго Альба?
— Довольна? Гвендолен Мойра Ричвуд, иногда ты меня поражаешь, в точности, как твой отец! Альба — одна из знатнейших, старейших и богатейших семей Европы.
Гвен захлебнулась воздухом.
Аристократ, чьи предки сражались на этой земле с маврами и вели в бой корабли Непобедимой Армады. Истинный идальго, богатый и знатный. Потомок королей.
— Ты, всегда была очень скрытной девочкой. Вся в отца, я же говорю. Вечно у вас с ним были секреты... Кстати, а он в курсе? Ты ему сказала?
— Сказала что?
— О медовом месяце, разумеется!
Гвен снова захлебнулась воздухом.
Аннабел Ричвуд уже оседлала своего любимого конька и не собиралась слезать с него в ближайшее время.
Всех женщин, которые до тридцати лет не сумели заарканить себе подходящего супруга, Аннабел считала отработанным материалом, не стоящим никакого внимания. С некоторыми оговорками в эту же категорию она уже занесла и свою старшую дочь, сосредоточив все внимание на умнице младшей: та, не тратила времени на дурацкое образование, а вовсю искала мужа. Теперь же, благодаря провидению, Аннабел уже не сомневалась, что и старшая дочка оказалась пристроенной в хорошие руки.
— Мама, не начинай! Это был просто несчастный случай, и я...
— Прекрасный дом! А шикарная ванна на открытой террасе с видом на океан? У нас с папой была такая же, на Ямайке, когда он работал там в посольстве. Как это романтично — лежать в теплой ванне и слушать плеск волн...
Видимо, потрясение и температура сыграли с Гвен плохую шутку. Она очень живо представила себя в этой ситуации... розовый мрамор оттеняет белизну ее кожи... смуглое тело изгибается рядом с ней... мускулы и золотая кожа... синие глаза... мокрые черные кольца волос смешиваются с ее серебристыми прядями... губы, сливаются в долгом и томительно-прекрасном поцелуе...
Гвен все-таки ущипнула себя — иначе это безобразие было не остановить. Маму тоже хотелось ущипнуть, но это было бы слишком. Гвен ограничилась язвительным замечанием:
— Да, еще отлично было бы поставить на той же террасе биде...
— Гвендолен Мойра Ричвуд, ты говоришь глупости и прекрасно об этом знаешь! Ну, вылитый отец! Доктор!
— Да, мэм?
— Как она? Мне кажется, она немного странная...
На этот раз Гвен даже не протестовала против такого определения. Покажите-ка человека, которому дали по голове комодом, похитили и увезли в логово торговцев наркотиками, а наутро выяснилось, что торговец наркотиками принадлежит к самому знаменитому семейству Европы, как такой человек будет выглядеть? Особенно, если ему все время намекают на медовый месяц, о котором он, то есть, она, не имеет никакого понятия?
Любой будет странно выглядеть!
Гвен вдруг поняла, что ее охватило странное, почти болезненное возбуждение. Грудь напряглась и отяжелела, соски горели, щеки поминутно вспыхивали румянцем, дыхание было прерывистым...
— Здесь очень жарко...
— Не говори глупостей, вентилятор работает отлично!
— Простите, мадам, но...
Гвен бросила на доктора благодарный взгляд. Мама — прекрасная женщина, но разговаривать с ней порой совершенно невыносимо. Особенно, когда болит голова.
