Рози Томас - Год любви
– Войдите! – откликнулся на стук Элен мелодичный голос Хлои.
Она сидела, свернувшись калачиком, в кресле, под абажуром. В камине горел красноватый огонь, и волосы Хлои при этом двойным освещении блестели еще ярче. Хлоя с преувеличенной радостью и облегчением закрыла книгу и улыбнулась Элен.
– Ну, и как все прошло?
До чего легко ей все рассказывать! Элен театрально поднесла руки к сердцу и шагнула на свет.
– Чудесно и ужасно! Он хотел со мной переспать, а я отказалась. О боже мой, Хлоя, что же мне делать? – это была шутка, но лишь наполовину.
Что-то таинственное заполнило холодную пустоту в душе Элен, и она теперь не желала с этим расставаться.
Хлоя слегка приподняла брови.
– Ах, поганец! – лукаво усмехнулась она. – Ты совершенно правильно дала ему от ворот поворот. Не беспокойся, милая, он еще появится.
– Надеюсь, что да, – тихо прошептала Элен. – Я очень, очень хочу, чтобы он еще появился.
Она была слишком поглощена своими мыслями и не заметила, с какой тревогой взглянула на нее Хлоя.
Просидев час с Розой в ее кухне, где царил вечный кавардак, Оливер беспокойно вскочил. Он допил остаток темно-коричневого хереса, налитого в стакан, и скорчил гримасу. Роза бесстрастно продолжала шить, не глядя на него.
– Пока ты не ушел, – негромко произнесла она, – объясни, пожалуйста, что ты сделал с малюткой, поселившейся у меня на верхнем этаже?
Оливер, не ответив, надел куртку, повернулся к дверям, но затем, словно спохватившись, послал Розе воздушный поцелуй.
– Ровным счетом ничего, дорогая Роза! Все ее сокровища, как ты, наверно, догадалась, под замком. Тоска зеленая! Ладно, au revoir,[3] а то я опоздаю на репетицию.
Оставшись одна в кухне, Роза едва заметно улыбнулась и снова принялась за шитье.
Оливер вышел в туман, влажной завесой окутывавший город. На мосту угадывались очертания большого автомобиля; поднявшись по ступенькам и очутившись на мостовой, Оливер увидел, что перед ним белый «роллс-ройс». Человек в фуражке доставал тяжелый чемодан. Трое других людей стояли, сбившись в кучку, и в оранжевом свете уличных фонарей капельки сгустившегося тумана посверкивали бусинками на их волосах и одежде. Мужчина, высокий и тучный, был в дорогом пальто. Одна из женщин с обожанием прижималась к нему, держа его под руку.
Однако внимание Оливера привлекла другая особа.
Вид у нее был очень юный. Ангельски невинное лицо, обрамленное белоснежным мехом, казалось высеченным из мрамора, настолько оно было невозмутимо-прекрасно. Оливер замер как вкопанный. Это лицо мгновенно врезалось в его память. Он знал, что никогда раньше не видел его, однако оно было ему знакомо, знакомо даже слегка удивленное выражение, притаившееся в глубине огромных глаз. Девушка тоже взглянула на него, губы ее слегка приоткрылись, капельки росы, дрожавшие на ворсинках меха, ярко вспыхнули, когда на них попал свет фонаря, и стали похожи на бриллианты.
Тучный мужчина раздраженно хмыкнул, и Оливер прекратил разглядывать девушку.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – вежливо поинтересовался он.
Мужчина указал пальцем в сторону массивного темного особняка.
– Это Фоллиз-Хаус?
– Совершенно верно.
– Господи, да вы только взгляните на эти ступеньки! – у него был выговор жителя Атлантического побережья, однако в нем безошибочно угадывались отголоски ист-эндского лондонского диалекта. – Хоббс, как вы думаете, вам удастся благополучно снести вниз все наше барахло?
Шофер перегнулся через парапет.
– Да, мистер Уоррен, надеюсь, удастся.
Вторая женщина еще теснее прижалась к мужчине.
– О, Мейсфилд! Тут так сыро… Моя прическа…
Ее спутник без лишних слов открыл дверь автомобиля и усадил женщину в «роллс-ройс». Хоббс наклонился и снова поднял чемодан. Девушка стояла, не шевелясь, и глядела на Оливера. Туман, казалось, поглощал все звуки, и люди двигались в какой-то жуткой, сверхъестественной тишине.
– Я могу вам помочь? – опять спросил Оливер.
Но мужчина, мельком взглянув на него, буркнул:
– Спасибо, не надо.
Девушка в белом опустила голову и пошла за своим отцом вниз по ступенькам. Хоббс снова нагнулся к чемодану и неуклюже затопал вслед за ними. Сидевшая в лимузине женщина смотрела прямо перед собой и приглаживала волосы.
Оливер пошел дальше, он направлялся по улице Сент-Олдейт к колледжу Крайст-Черч. По дороге он вновь принялся насвистывать все тот же забытый мотив. Теперь он знал, кто эти люди. Мужчину звали Мейсфилд Уоррен. А девушка в белом была Пэнси, его дочь. Ее широко распахнутые, удивленные глаза были ему знакомы по фотографиям, сотни раз мелькавшим на страницах светской хроники. Пэнси Уоррен отличалась не только изумительной красотой, она была еще и наследницей своего отца, чьих миллионов уже никто не мог сосчитать.
Когда Оливер проходил под Башней Тома, он неожиданно вспомнил забытый мотив.
2
В следующий раз Оливер зашел за Элен в воскресенье утром. По воскресеньям в Оксфорде всегда звонят колокола, а в то утро они звонили еще громче и мелодичнее, чем обычно. В первые дни после начала занятий все время лили дожди, а теперь небо прояснело. Листья уже облетели с деревьев, и оттого колокольный перезвон приобрел хрустальную чистоту.
Элен собиралась позаниматься в библиотеке, из окон которой открывался вид на лужайки и башни.
«Сегодня воскресенье, – сказала она себе, складывая книги. – Ты должна ради мамы и Грэхема трудиться как можно упорней, но не вечно же твоя жизнь будет такой скучной!»
Элен вышла из дверей Фоллиз-Хауса и тут же увидела Оливера. Он стоял, опершись о парапет моста, и глядел на нее. Оливер не шелохнулся, наблюдая, как Элен поднимается по ступенькам и подходит к нему, чувствуя себя ужасно неуклюжей в тяжелом пальто, с кипой книг. Но едва она поравнялась с ним, он улыбнулся. Элен была поражена тем, как улыбка преобразила его лицо, и оно вдруг перестало казаться современной копией парадных портретов его знаменитых предков, а моментально приобрело индивидуальность, сделалось неповторимым. Оливер шагнул вперед, загородив ей дорогу.
– Сегодня никакой работы! – твердо сказал он. – Разве ты не знаешь, что сегодня воскресенье! – Оливер взял у нее по одной все книжки. – Лучше пошли со мной.
Он не уговаривал, а просто сказал ей, что она должна сделать.
– Мы можем поехать, куда захочешь. Весь мир у твоих ног.
Элен покорно отдала ему книги, она была не в состоянии воспротивиться и убедить его, что ей нужно работать.
– Ох, уж эти мне книги! – весело воскликнул Оливер. – В прошлом семестре меня определили в группу к преподавателю, которого зовут Стефан Спарринг. Он попытался заставить меня ходить на какие-то унылые семинары, где собирались озабоченные девушки из колледжей, о которых я и слыхом не слыхивал…
