Алина Кускова - Круговорот мужчин в природе
Какие-то скорбные мысли донимали меня при виде снимков. С таким настроением нужно делать подписи под фотографиями для похоронных агентств.
Да, как-то не складывалась личная жизнь у многих моих знакомых. Большинство приятельниц жили в гражданских браках, меняя партнеров чаще, чем сумочки. И не их вина была в этом! Партнеры тоже не держались за приятельниц, чувствуя себя в гражданском браке совершенно свободными. Куда катился этот мир молодых и продвинутых? Явно не к семейному благополучию. И тут я, вся такая противоречивая, со своими романтическими бреднями о несуществующей большой и чистой любви.
Смогу ли донести до читателя нашей газеты… смогу ли обмануть читателя нашей газеты, что влюблена по уши и стремлюсь в загс исключительно в наряде из наших свадебных салонов?!
«Поторопись, купи костюм и оженись».
«Купи нашу фату на свою красоту», или так: «Купи нашу фату, жених узнает за версту», или… Ерунда какая-то получалась.
Значит, так. Романтической истории у меня нет, подписи под снимки с таким пораженческим настроем делать я тоже не могу. Первый материал сдавать в четверг, у меня ровно сутки, чтобы что-то накарябать дрожащей рукой. Я еще раз пересмотрела фотографии в надежде, что зацепилась хоть за одну из них и начну фантазировать.
Журналисты – это мини-писатели. А писатели делятся на рассказчиков и сочинителей. Если до этого я была рассказчиком и плавно двигалась в заданном направлении, легко перепрыгивая с описаний одних тем на другие, то сейчас мне пришлось круто развернуться лицом к неизвестности и стать сочинителем.
Муза, где ты?! Я сегодня так в тебе нуждаюсь!
В дверь поскреблись.
Моя муза хромая, горбатая, косоватая и побитая молью. Еще она стучаться не умеет.
– Привет, – в образовавшейся щели показался шмыгающий нос Жорика. – Чем это пахнет?
– Кашей, – довольно убедительно ответила я.
Все равно не пишется, так хоть с хорошим человеком поговорю.
– Кашей? – недоверчиво заинтересовался он. – Странный запах.
– Да, еще не выветрился, хоть я форточку на кухне открыла. А до этого там было открыто окно.
– А-а-а, – протянул он понимающе. – Опять сгорела.
– Да. Только на этот раз в несанкционированном горении принимали участие пожарные. И они пригрозили штрафом, который Леонид Парфенович платить отказался.
– За что штраф? – Жорик, обрадованный тем, что может поговорить со мной, прошел и присел на диван.
– За неосторожное обращение с огнем.
– Так с огнем никто не обращался. Просто плиту включили… Э-э-э-э, старик обвиняет меня? Я ее вчера мыл…
– В некотором роде. Ты же знаешь нашего соседа, он обвиняет всех, кроме себя. Но в душе, уверена, он отлично знает, кто настоящий виновник случившегося.
– Я?
– Жорик, ну что ты заладил! У тебя прям комплекс неполноценности. Слушай, а ты был когда-нибудь обручен?
– Как это?
– Понятно. Значит, невесты у тебя никогда не было и ничего путного ты мне рассказать не можешь.
– Не было и не могу. А что, нужно, чтобы была?
– Не обязательно, – вздохнула я. – Живут же люди поодиночке, как мы в этой квартире живем. И неплохо живем, не так ли? Главное, что ни от кого не зависим, делаем, что хотим… Кстати, к соседям не протекло, я успела убрать.
– А я спал и ничего не слышал.
– Знаешь что, Жорик?
– Что?
– Если ты когда-нибудь… Ну, когда тебе надоест самостоятельность и отщепенство… если ты встретишь девушку, то сразу же спроси ее о распорядке дня.
– Зачем?
– Прикинь, а вдруг она окажется жаворонком? Ты же у нас сова?
– Запредельная сова. Если в смысле сна.
– Так вот, представь вашу совместную жизнь: днем спишь ты, она бодрствует, ночью спит она, ты – на ногах. Пересекаться не сможете. Забудете, как выглядите. Секс побоку. И прочие приятности тоже.
– Тогда я никогда не женюсь!
– Логично. Но труднодостижимо. Попадется такая, что окрутит и… – Я ткнула пальцем в монитор, где красовался один из залов свадебного салона.
– Кошмар, – наигранно поморщился Жорик. – Я в такие развратные заведения не хожу.
И мы с ним громко рассмеялись.
Да, хороший парень, только помочь мне ничем не мог.
– Таша, дело есть. Хотел тебе вчера сказать, но… В общем, у меня закончился кофе, а я, ты меня понимаешь, не при деньгах… Я тебе долг обязательно верну! Мне должны перечислить гонорар на днях…
– Совесть у тебя есть? Меня же гонять за моим же кофе на мои деньги?!
– Извини. Мне работать всю ночь, а сейчас онлайн-конференцию обслуживать. Выручи, будь добра. Ташунь, я тебе тоже что-нибудь хорошее обязательно сделаю. Ты только попроси.
– Договорились, Жорж. Как только попрошу, чтобы сделал!
– Умру, а сделаю!
– Ой, вот только давай без трупов обойдемся.
Он ушел, и я почувствовала облегчение от того, что больше не нужно сидеть за снимками и разглядывать весь этот свадебный тарарам. Причина нашлась довольно убедительная – кофе у меня заканчивался, последними остатками с соседом я делиться ни за что не стану, лучше съезжу в магазин и куплю. Заодно встречусь с Софочкой, узнаю, как у нее дела. Хорошая зацепка, усмехнулась я, собираясь выйти в люди.
– Рассказывай, – сказала Софочка, беря в руки корзину для продуктов. – Что у тебя случилось?
Мы встретились в супермаркете, недалеко от центра, как раз в том месте, откуда было приблизительно одинаковое расстояние от наших домов.
– Знаешь, Софочка, я уже забыла этого недалекого озабоченного самца.
– А я сегодня видела этого мачо, когда машинку забирала из автомастерской! Рассмотрела хорошенько, такой симпатюля…
– И чему ты радуешься? – тоскливо поинтересовалась я. – Он оказался чмо, а не мачо.
– Ничему, – исправилась тут же Софочка. – Я, как его увидела, сразу поняла, что между вами нет ничего общего! Он тебя не достоин.
– Правильно, – вздохнула я, – если бы ты сказала мне об этом вчера…
– Вчера я не могла говорить о других мужчинах, со мной же был Григорий. Знаешь, он любит быстрорастворимую лапшу!
Мы как раз проходили мимо полок с макаронными изделиями. Софочка остановилась и принялась накладывать в корзинку «бомжпакеты».
– Он тебе соврал, – выразила я предположение, – чтобы выглядеть простым и наивным.
– Нисколечко! Он действительно любит эту лапшу за вкусовую добавку, глуминат… глуманат… короче, чего-то там с натрием. Григорий сказал, что это незаслуженно обиженная добавка, известная со времен египетских фараонов, не приносящая людям никакого вреда. Человечество же от нее не вымерло!
– И куда ты столько набираешь?
– Я буду есть вместе с ним этот глуманат!
– Жертва любви, – усмехнулась я. – Кстати, об этом. Я сегодня такого офигенного мужчину в лифте встретила… Слушай, Софочка, а у тебя был секс в лифте?
