Эрин Маккарти - Твои сладкие губы
Он еще какое-то время стоял, ожидая щелчка замка, но ничего не услышал. Скрестив руки на груди, он недовольно покачал головой. Дверь снова распахнулась.
– Что еще? – нетерпеливо спросила Лорел.
– Вы не заперли дверь. Я не слышал щелчка.
– Вот черт! – Девушка раздраженно хлопнула дверью. Если бы пальцы Рассела лежали на дверном косяке, таким ударом ему размозжило бы все суставы.
Послышался скрежет щеколды, затем еще один. Он усмехнулся, понимая, что аудиенция точно окончена.
Вот и хорошо! Чем дальше от него будет Лорел, тем лучше для них обоих.
Или не так? Если она пожелает закрутить с ним короткий роман – милости просим. Что в этом дурного?
Приняв решение подождать благоприятного момента, Рассел повернулся и зашагал прочь. Свежий снег поскрипывал под ботинками.
Лорел очень редко испытывала сильные отрицательные эмоции вроде раздражения или гнева. Она почти никогда не выходила из себя, была терпелива и спокойна. Даже если посторонние люди обижали ее, она всегда находила оправдание их грубости. Например, проблемы на работе или в семье. Неудачный день, наконец.
Но теперь эмоции так и захлестывали ее с головой. Она была зла как черт на Рассела Эванса. Этот человек сильно ее беспокоил. Поддельный Расс был куда более обходительным и мягким, не предавался нравоучениям и не смотрел на нее свысока. Тревор Дин обращался с ней, как со взрослой.
Но настоящий Рассел Эванс, только что исчезнувший за порогом, влек к себе неизмеримо сильнее, чем его сетевой двойник. Его нахальство и даже грубость в сочетании с мужественностью вызывали больший интерес, чем интеллигентность мошенника.
Но этот несносный человек относился к ней, словно к двенадцатилетней дурочке, которую нужно постоянно поучать и за которой нужен глаз да глаз! Конечно, в этом была и ее вина. Она вела себя, словно упрямый подросток в переходном возрасте, пыталась отстоять свое право на самостоятельность, что в ее нынешнем положении выглядело просто глупо.
В общем, Расс Эванс вызывал в Лорел смешанные чувства – раздражение и влечение. Может, мама права – общение с мужчинами всегда лишает покоя и приносит проблемы? Забавно, что мать и полицейский сходились в одном – ей не следует ходить на свидания. По их мнению, лучше запереться в доме и сидеть в четырех стенах, словно трусливой серой мышке.
Сообразив, что несколько чашек выпитого кофе неотложно требуют выхода, Лорел сбегала в туалет и прошла на кухню, чтобы взять себе кекс. Потом она поднялась на два этажа выше в свою комнату. Беспорядочно разбросанные по кровати и креслу вещи напомнили ей о том, как тщательно она подбирала наряд для свидания.
Лорел кисло улыбнулась. Да она могла напялить на себя пыльный мешок из-под картошки: Расселу Эвансу было совершенно все равно, во что она одета! В его глазах она была всего лишь непослушным ребенком, стремящимся как можно скорее вляпаться в неприятности.
Разумеется, она была совсем не такой наивной, какой он почему-то ее считал. Лорел знала, что порой в мире случаются ужасные вещи, и любой человек может стать жертвой преступника. Она же не в вате жила все эти годы!
Рассел Эванс так и не понял главного: Лорел отправилась на свидание вовсе не с незнакомцем. Она полагала, что ей назначил встречу мужчина, которого давно знает ее подруга. То есть тот самый «знакомый знакомых», о котором талдычил полицейский. Куда уж безопаснее?
И что теперь? Заключить себя в стерильную барокамеру под семью замками и дышать исключительно через кислородную маску? Лорел не желала провести всю жизнь в скорлупе, как птенец, который так и не вылупился. Ей хотелось жить и дышать полной грудью. Экспериментировать, наконец!
Она и без того двадцать лет существовала, словно в защитном коконе, слепленном для нее родителями, в особенности матерью. Это сделало ее застенчивой и пугливой, и Лорел, сознавая это, страшно бесилась.
Отец, пока был жив, был для нее лучшим союзником, чем мать. Он понимал, что у дочери есть право на независимость. Он даже поддержал ее горячее желание поступить в колледж в Рочестере, а также посоветовал курсы для глухих, на которых учили читать по губам. К несчастью, отец умер от сердечного приступа, когда Лорел только оканчивала второй семестр, и мать, чувствовавшая себя одинокой и несчастной, уговорила дочь немного пожить дома. Лорел так и не вернулась в колледж, о чем жалела по сей день.
Ей казалось, что бросить маму одну слишком жестоко, поэтому она осталась в родном городе. Теперь она работала на полставки в «Сластях», маленьком кондитерском магазинчике, где продавали конфеты и пирожные на развес.
Незаметно пролетели пять лет. Лорел почти не поддерживала связи с Обществом глухих, в которое когда-то входила, общаясь разве что с Мишель. Она чувствовала, что болото ежедневной рутины затягивает ее, и не могла разорвать порочный круг.
Заметив это, тетя Сьюзен, как-то заехавшая погостить, предложила девушке попытать счастья во Всемирной сети, и Лорел с радостью ухватилась за эту возможность.
Сев за компьютер, она потерла переносицу и вздохнула. Глупо отказываться от общения в Интернете, даже если на этом настаивает Рассел Эванс. Он всего лишь полицейский Кливленда, а не ее духовный наставник.
Девушка двинула мышкой, и корзинка с котятами, ее любимый хранитель экрана, растворилась. Откусив большой кусок кекса, Лорел открыла почту.
Здесь ее ждало одно послание от Мишель, а также, как ни странно, письмо от Расса Эванса, вернее Тревора Дина. Заголовок гласил «Прости», и Лорел удивленно изучала его добрых две минуты. Почему-то ей казалось, что мошенник навсегда исчез из ее жизни, вдоволь над ней поиздевавшись.
Щелкнув по письму, она откинулась назад, позволяя коту по имени Феррис впрыгнуть к ней на колени и свернуться пушистой рыжей шапкой. Лорел шепнула «привет» и почесала мягкий бочок, отчего животное сразу принялось довольно урчать. Девушка чувствовала вибрации, отдающиеся в ногах. Обычно наедине с собой она не говорила вслух, разве что изредка шептала или общалась с кошкой на языке глухонемых. Феррис, казалось, всегда ее понимал. Разговаривать вслух было труднее. Это требовало сосредоточения и тщательной артикуляции звуков, которых сама Лорел не слышала.
Итак, Дин отправил письмо в шесть сорок семь, как раз когда она уже спешила в кофейню.
«Привет, Лорел, надеюсь, я поймаю тебя прежде, чем ты выйдешь из дома. У меня проблемы на работе, так что я решил на всякий случай отменить нашу встречу. Боюсь, никак не успею с тобой повидаться. Я все еще надеюсь на свидание и прошу великодушно меня простить. Прости, прости, прости! Давай все-таки увидимся? Твой Расс».
