Нора Робертс - Сегодня вечером и всегда
– О!
Надо было ослепнуть, чтобы не видеть в глазах девочки желания с кем-нибудь поговорить Заставив себя забыть о собственных трудностях, Кэйси уселась рядом с Элисон.
– Что ты читаешь?
– «Грозовой перевал».
– Тяжелое чтение, – заметила Кэйси, перелистнув несколько страниц и потеряв ту, на которой остановилась Элисон. – Я в твоем возрасте читала комиксы о Супермене.
Кэйси улыбнулась и погладила Элисон по голове.
– Я и сейчас их читаю, иногда, конечно. Девочка смотрела на нее с обожанием, словно чего-то ожидая.
Кэйси наклонилась и поцеловала ее в макушку.
– Элисон. – И Кэйси окинула взглядом голубой полотняный брючный костюм. – Ты что, очень любишь этот комплект?
Элисон опустила глаза и промямлила:
– Не знаю, я…
– У тебя есть какие-нибудь обноски?
– Обноски? – повторила Элисон, обкатывая новое слово на языке.
– Ну, знаешь, старые джинсы с дырой на коленке, с пятном от шоколада?
– Нет, не думаю.
– Ладно, неважно.
Кэйси усмехнулась и отложила книгу в сторону.
– У тебя столько платьев, что один испорченный наряд не в счет. Пойдем.
Кэйси встала и потянула Элисон за собой к двери во внутренний дворик.
– Куда мы?
Кэйси взглянула на Элисон.
– Мы сейчас займем у садовника его старые брюки и будем лепить фигурки из глины. Хочу посмотреть, можешь ли ты испачкаться.
И они вышли из дома.
– Фигурки из глины? – изумленно повторила Элисон, когда они обогнули угол и пошли в сад.
– Ну, ты можешь расценивать это как занятия по искусству, такой образовательный эксперимент, – предложила Кэйси.
– Не думаю, чтобы Хаверсон отдал вам старые брюки, – предупредила Элисон.
– Неужели? – Кэйси усмехнулась, предвкушая предстоящий разговор, и направилась прямо к садовнику. – Посмотрим.
– Добрый день, мисс.
Хаверсон дотронулся до кепи и перестал обрывать сухие листья и мелкую завязь с плодовых деревьев.
– Здравствуйте, мистер Хаверсон, – и Кэйси одарила садовника ослепительной улыбкой. – Хотела выразить свое восхищение вашим садом. Особенно азалии хороши. Вот эта, например. – И она коснулась цветка цилиндрической формы. – Скажите, вы используете дубовые листья как удобрение?
Через четверть часа Кэйси уже получила старые брюки и деловито смешивала глину с водой за кустами рододендрона.
– Откуда вы все знаете? – спросила Элисон.
– Что все?
– Ну как вы смогли так много узнать о цветах, ведь вы же антрополог.
– А ты думаешь, что слесарь разбирается только в трубах и засорившихся раковинах?
Она откровенно забавлялась сосредоточенным выражением лица Элисон.
– Образование, знаешь ли, чудесная вещь. Оно дает возможность узнать обо всем, что хочется.
Кэйси подвернула брюки и села на корточки.
– Ну, что будем лепить? Элисон быстро присела рядом и коснулась пальцем глины.
– Но я же не знаю как.
Кэйси рассмеялась.
– Это ведь не серная кислота, миленькая, смелее, – и глубоко запустила руки в глину. – Кто знает, может, и Микеланджело начинал с того же? Попробую слепить бюст Джордана.
Кэйси вздохнула, жалея, что не может не думать о нем.
– У него замечательное лицо, тебе не кажется?
– Да, наверное, но он уже почти старый, – и Эдисон все еще осторожно взялась сооружать из глины пирамиду.
– О, – сморщилась Кэйси, – ведь он всего на несколько лет старше меня, а я еще так недавно вышла из юношеского возраста.
– Но вы, Кэйси, не старая, – Эдисон посмотрела на нее снизу вверх. И внезапно взгляд ее стал напряженным. – Вы недостаточно старая, чтобы быть моей мамой, правда?
А Кэйси ее уже любила, она отдала девочке свое сердце безвозвратно. Но здесь другое дело, здесь она была нужна.
– Нет, Элисон, для этого я недостаточно старая.
Кэйси говорила мягко, с пониманием, и, когда Элисон опустила взгляд, она подняла ее подбородок кончиком пальца.
– Но я достаточно взрослая, чтобы стать твоим другом. И мне друг тоже не помешал бы.
– Правда?
Этот ребенок просто молит о любви, о том, чтобы с ней обращались ласково. Кэйси вновь рассердилась на Джордана. И обхватила Элисон ладонями за щеки.
– Правда.
Элисон улыбнулась сначала робко, а потом улыбка словно расцвела на ее лице.
– Покажите, как вылепить собаку? – и девочка решительно погрузила руки в глину.
Через час они возвратились домой, весело пересмеиваясь. Каждая несла в руках грязную обувь. На душе у Кэйси было гораздо легче, чем во все предыдущие дни. «Она нужна мне не меньше, чем я ей», – подумала Кэйси, взглянув на Элисон. Рассмеявшись, она остановилась. Элисон остановилась тоже и повернула к Кэйси счастливое, перепачканное лицо.
– Ты прекрасна, – Кэйси наклонилась и поцеловала девочку в нос. – Однако бабушка может с этим не согласиться, так что тебе лучше побыстрее подняться наверх и влезть в ванну.
– Но она сейчас на заседании комитета, – и Элисон хихикнула; у Кэйси щека была тоже грязная. – Она все время где-нибудь заседает.
– Ну, тогда мы не будем беспокоить ее понапрасну, – Кэйси взяла Элисон за руку и направилась к дому. – Разумеется, ты не должна лгать бабушке. Если она спросит, лепила ли ты из глины разные фигурки там, за рододендронами, тебе придется сознаться.
Элисон откинула со лба выбившуюся прядь волос и заправила ее за ухо.
– Но она никогда ни о чем таком не спросит.
– Ну, это упрощает дело, – и Кэйси толкнула дверь, ведущую во внутренний дворик. – А мне понравилась твоя собака. Уверена, что у тебя есть способности.
Когда они шли через парчовую гостиную, Кэйси стала искать в карманах спичку. Эта комната так и била по нервам.
– А мне больше понравился бюст. Он точь-в-точь дядя Джордан!
– Да, пожалуй, вышел недурно. Кэйси остановилась у подножия лестницы, чтобы поискать спички в заднем кармане брюк.
– Знаешь, у меня никогда нет спичек, когда они нужны. Интересно почему?
Заметив ошеломленный вид Элисон, она взглянула вверх.
– О, привет, Джордан, – добродушно улыбнулась Кэйси, – не найдется огонька? Он медленно спускался по лестнице, глядя то на девочку, то на ее спутницу. Полотняные брюки Элисон были все заляпаны грязью. Волосы растрепались и местами были тоже забрызганы жидкой глиной. А необыкновенно веселые глаза глядели на него с совершенно перепачканного лица. Кисти рук были ровного коричневого цвета. И все то же самое относилось к Кэйси. Он перебрал в голове с десяток вероятных разумных объяснений и отбросил их. Если он что и уяснил себе за эти дни, так это то, что никогда не надо искать разумных обоснований для поступков Кэйси.
– Чем вы, черт побери, занимались?
