Загадаю Тебя - Анна Джолос
– Ну ниче. Было бы в нашей семье два пирата, – поворачиваясь к ней, выдаю, хохотнув.
– То есть?
– Собаку так зовут, – поясняю, подставляя пострадавший лоб для оказания помощи.
– Прости, ради бога, – осторожно касается ранки ватным диском, смоченным в перекиси. – Дед никогда сюда не заходит, Сенька, моя подружка, сперва громко предупреждает о том, что намерена вторгнуться в моё личное пространство, поэтому я не переживаю и спокойно ловлю дзен таким образом.
Плачет она. Ну-ну, Богдан. Успокаивается, когда фигачит дротиками по мишени.
Занятно.
Внимательно рассматриваю девчонку. Вблизи она кажется ещё симпатичнее. Причём, красота эта натуральная. Естественная.
На её лице отсутствует косметика. Разве что ресницы накрашены, и то не уверен. Чистая, бледная кожа. Широкие, но изящные русые брови. Чуть вздёрнутый нос. Пухлые губы.
Блин, красивая. А в этот момент особенно. Потому что опять, как и в зале красочно смущается, отчего её щёки незамедлительно приобретают нежно-розовый оттенок.
– Готово, – заклеивает место повреждения пластырем и отходит. – Ку-ку.
Засмотрелся, да.
– Ты играешь в футбол? – киваю башкой на фотки.
– Ага, с восьми лет, – широко улыбается.
Присвистываю даже. Вот это поворот.
– В нашей команде я – нападающий, но в принципе, могу за любого игрока сыграть. У нас тренер классный, Лев Георгич. Он многому меня научил, – чувствуется, что отзывается об этом мужике с какой-то особой теплотой.
Футбол.
Представить худенькую Олю на поле в роли форварда – не выходит совершенно. Ну правда, ни за что не подумал бы, что она увлекается чем-то подобным.
– Так, вот что… – вскидывает руку с часами. – Пошли за стол. Деда нельзя сейчас оставлять одного надолго. Не то променяет нашу компанию на что-нибудь горячительное.
– Вы поругались из-за звонка матери? – имею наглость спросить.
Оля тяжело вздыхает и как-то вновь разом сникает.
– Понимаешь, у мамы новая семья. Из-за этого мы достаточно редко видимся. От силы раз в год, и то не всегда.
– Ясно.
– Дед обижается на неё, конечно.
– И не отпускает тебя в Германию…
– Не отпускает.
– Хотя ты вполне могла бы без проблем слетать туда.
– Могла бы. Мама даже как-то забронировала билет, но мы с дедом поскандалили и… в общем, я никуда не поехала.
– Боится отпускать тебя в другую страну? – озвучиваю своё предположение.
– Угу. Ну, пошли? А то двенадцать скоро, – она как-то резко обрывает наш разговор. Опускает взгляд и спешит выйти в коридор.
*********
Вскоре все мы снова собираемся за праздничным столом: Я, Оля и Корней Степаныч. Последний, кстати, оказался отходчивым. После беседы с внучкой, состоявшейся на кухне, старик вернулся в комнату не в самом дурном расположении духа. Видимо, дело в том, что он не может долго злиться на внучку, иначе не сидел бы здесь сейчас.
– Дед, давай положу тебе что-нибудь ещё? Хочешь селёдку под шубой? Или бутерброд с горбушей?
– Салат, – отзывается тот хмуро. – И холодец. Чё ты его не вынесла? Спрятала от этого? – кивает в мою сторону.
– Ой, конечно нет. Ты что! Вот ведь глупая, совсем про него забыла! – Оля густо краснеет и бьёт себя ладошкой по лбу. – Извините меня, сейчас принесу! – вскочив со стула, убегает, а мы с Корнеем опять остаёмся вдвоём.
– Ревела? – тихо спрашивает он, чуть наклонившись ко мне.
– Нет, дротики кидала у себя в комнате, – усмехнувшись, показываю на лоб, заклеенный пластырем, и наливаю себе сок в стакан.
– Вот и славно. Погодь, а чё эт ты у ней в комнате делал? – тут же подозрительно прищуривается.
– Зашёл узнать, как она, – пожимаю плечом.
– Ниче, десять лет без матери прожила как-то.
– Вы же говорили, что семь.
– Так до Германии Наташка, мать Ольги, три года в этой вашей треклятой столице тусила. Уехала туда в поисках лучшей жизни.
– А дочь почему с собой не взяла? – рискую спросить.
– Потому что. Кто б Олей там занимался, если она с утра до ночи работала. А потом ещё и когда этого своего встретила…
– Адольфа.
– Херольфа! – заводится он по новой. – Дура! Уши развесила, глазища выпучила, да так и ушуршала вслед за любовию своей. Фрау, ёпрст! Поминай, как звали. Ни отец родной, ни дочь не нужны. На пальцах одной руки визиты еёшние сосчитать можно! – ворчит осуждающе.
– А вы с Адольфом знакомы лично?
– Наташка привозила пруссака своего на Ольгино пятнадцатилетие, – на его лице читается отчётливая гримаса глубочайшего презрения. – Усатый, рыжий! Тьфу!
– Вам он явно не зашёл. Ну, в смысле не понравился, – поясняю на всякий случай.
– Да меня от одной его речи затошнило! Это ж где это видано! Отец мой, знать, в гробу перевернулся, когда на порог его дома зашёл энтот тараканище!
Охота заржать, но я изо всех сил держусь.
– И долго они у вас пробыли?
Чистое любопытство. Интересно же, сколько гость тут продержался.
– На второй день вон он у меня пошёл! – гневается вдруг дед не на шутку. – Ноги его здесь больше не будет. Покуда в землю меня не закопают.
Да уж. Похоже, этот мужик чем-то конкретно его выбесил. По-любому, Корней что-то недоговаривает. Я это прям чувствую.
– Несу холодец, – сообщает Оля, появившаяся в комнате с двумя тарелками в руках. – О чём болтаете?
– Москвич развлекает меня. Рассказывает о себе, – не моргнув и глазом, нагло брешет старик. Ещё и стреляет в меня таким многозначительным взглядом, мол, ну давай, чё молчишь, твоя очередь.
– Кхм, – покашливаю в кулак. – Да ничего особенного по сути. Учусь, играю в футбол, иногда помогаю бате в офисе.
– Ты играешь в футбол? – удивлённо переспрашивает Оля, широко распахнув свои прекрасные глазищи.
– Только не это! Их теперь двое! – Степаныч лупит себя по лбу.
Забавно. Точь-в-точь как внучка. Теперь понятно, у кого она переняла этот жест.
– Погоди-ка, – оживляется Миронова, – ты в какой-то команде играешь?
– Играю за универ.
– Так, ясно. А кто для тебя фаворит? «Спартак» или «ЦСКА»? – Оля вдруг становится серьёзной. Оно и понятно.
