Запретная нота - Нелия Аларкон
В отличие от других учеников, которые хотя бы пытаются придерживаться школьных правил, Зейн не беспокоится. Он — ходячее нарушение дресс-кода, начиная с обтягивающей чёрной футболки, заканчивая засученными рукавами пиджака, джинсами и военными ботинками.
Нити его фиолетово-чёрных волос лениво падают на глаза.
Я складываю руки на груди, по позвоночнику пробегает тепло.
— И с чем же вы не согласны, мистер Кросс?
— Трагедия. История любви. — Он двигает барабанной палочкой взад-вперёд. — Не обязательно быть одной или другой. Это может быть и то, и другое.
— Любовные истории должны заканчиваться счастливо.
Мейзи — моя лучшая ученица, и она тоже соперница.
Её лицо хмурится.
— Эта пьеса заканчивается тем, что два главных героя умирают.
— Но они умирают из-за того, что безумно влюблены. Не может быть трагедии без романтики. Это все равно что секс на одну ночь без секса. — С лукавым блеском в глазах он непринужденно добавляет: — Ромео и Джульетта трахались, когда не должны были. Они знали, что может произойти, но все равно делали это. Даже если ты не называешь это любовью, ты должен признать, что это что-то близкое.
Горячие капельки пота скатываются по моей спине.
Ноздри раздуваются.
Зейн пристально смотрит на меня.
— Верно, мисс Джеймисон?
Моя грудь вздымается.
Сжимаю пальцы в кулаки.
Мейзи поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
Как и весь остальной класс.
Я предлагаю деревянную улыбку.
— Я думаю, именно поэтому «Ромео и Джульетта» не утратила своей актуальности и сегодня. Здесь есть что обсудить. А теперь, если мы перейдём к главе…
— Проваливай.
Мои глаза встречаются с небесно-голубыми глазами Зейна, и, клянусь, как бы светлы они ни были, я вижу, что тени собираются, как буря, чтобы завладеть его взглядом.
Моя спина напрягается.
— Мистер Кросс?
— Вы не ответили на вопрос.
Я сужаю глаза в ответ.
— И в чем именно заключался ваш вопрос?
— Влюбиться в того, кого не можешь иметь. В итоге теряешь все. — Его взгляд ласкает меня. — История любви или трагедия?
Остальная часть класса затихает, внимательно наблюдая за нашим обменом мнениями.
Я иду за свою парту и поднимаю планшет.
— В оригинальной поэме «Ромео и Джульетта» — подростки. Они сделали тот выбор, который сделали, потому что были молоды и глупы. Когда ты становишься старше, когда у тебя больше опыта, ты понимаешь, что нет такой любви, которая стоила бы того, чтобы потерять все.
Мейзи сдвигает очки на нос.
— Я согласна. Если это больно, если это трудно, если это заставляет тебя хотеть умереть, то это не любовь.
Головы качаются в знак согласия.
— Кто сказал? — Зейн крутит барабанные палочки. — А что, если боль делает удовольствие ещё слаще? Что, если отказ от себя хуже смерти?
У меня перехватывает дыхание и трясутся руки.
Быстро моргая, я поднимаю планшет, чтобы скрыть стук своего сердца.
— Все откройте свои книги. Мейзи, пожалуйста, начни со страницы 56.
Я заканчиваю лекцию, а взгляд Зейна все это время сверлит меня.
Звенит музыкальный колокольчик.
— Ваши задания будут в школьном приложении. — Говорю я. — А мистер Кросс…
Все замирают, когда я называю фамилию Зейна.
— Можно вас на минутку?
То, как я заканчиваю вопрос, заставляет его звучать как требование, а не как просьба.
Зейн задумчиво наблюдает за мной, не сводя с меня глаз. Я отвожу взгляд, не в силах скрыть профессионализм.
Студенты проходят мимо, провожая нас любопытными взглядами.
— До встречи, мисс Джеймисон.
Мейзи машет рукой.
Я киваю.
Когда студенты уходят, Зейн пробирается за ними.
— Куда это ты собрался?
Мой голос резок.
Мышцы плеч Зейна напрягаются, но не прекращает идти. Я в шоке, когда он закрывает дверь, запирает её и опускает жалюзи на стеклопакет.
Моё сердце бешено колотится.
— Держи дверь открытой.
Зейн поворачивается. В его взгляде мелькает разочарование, но потом он закрывает его тренированной ухмылкой.
— Я бы предпочёл, чтобы ты кричала на меня наедине.
— Мы не можем ничего делать наедине. — Огрызаюсь я. — Открой дверь.
— Нет.
— Зейн.
— Ты не представляешь, как часто я это представлял. Ты…просишь встретиться со мной после уроков. — Он пробирается к моему столу, двигаясь, как хищник на добычу. — Ты меня возбуждаешь, тигрёнок.
Я напрягаюсь.
— Не называй меня так.
Зейн подходит ближе. С фиолетово-чёрными волосами и чёрной футболкой каждый его шаг, кажется, собирает тени. Военные ботинки стучат по земле.
Он великолепный командир, только его армия — это тьма, скрытая в человеческом сердце.
Жестокий изгиб его губ заставляет меня нервничать.
Между братьями именнр Зейн чаще улыбается и шутит, но он не менее опасен. Не менее силен.
Я видела, как другие учителя трусят перед ним. Слышала шепот в гостиной. Говорят, что Джарод Кросс вернул эту школу к жизни после позорного скандала, который едва не разорвал Redwood Prep на части.
Говорят, что его сыновьям принадлежит вся власть в эту новую эпоху.
А мне все равно.
Зейн пересек черту в последний раз.
Я наклоняюсь к нему с огнем в голосе.
— Что, чёрт возьми, с тобой не так?
Его губы кривятся. Как всегда, невозмутимо.
— Что ты имеешь в виду?
На меня оседает красная дымка. Я так сильно хочу ударить его по лицу, что мои пальцы дергаются.
Я не должна позволять ему добраться до меня.
И я не должна задерживать его после уроков, когда о нас ходит столько слухов.
Но почему, чёрт возьми, нет?
Я ничего не добьюсь, если он будет продолжать в том же духе. Единственный способ вернуть себе уважение — это бороться за него.
— Ты знаешь, о чем я. Твоя маленькая речь на уроке!
— Я отстаивал свою позицию. — Он засовывает обе барабанные палочки в задний карман. — У тебя с этим проблемы?
— Я просила тебя никогда не упоминать об этом инциденте.
— Каком инциденте?
Он вскидывает бровь, его улыбка становится все шире и злее.
Я смотрю на него, надувая грудь. Отказываюсь говорить.
— Ты имеешь в виду нашу ночь вместе. — Он кружит вокруг меня, как акула. — Ту ночь, когда ты позволила мне прикоснуться к тебе так, как ни один ученик не должен прикасаться к учительнице?
При одном только упоминании этого слова боль между моих бёдер вспыхивает отчаянным адреналином.
— Ты думаешь, это шутка? — Огрызаюсь я.
— Тогда ты хочешь, чтобы я заплакал?
— Я хочу, чтобы ты повзрослел, чёрт возьми. — Рычу я. — Ты ведешь себя как ребёнок.
Его выражение лица меняется в одно мгновение. Из беспечного и самоуверенного он превратился в пылающего волка. Приближается ко мне, все его шесть футов с лишним
