Полёт мотылька - Брук Лин

— Иначе и быть уже не может. Ты становишься для меня всем, — шепчет на ухо, коснувшись моего лица.

Я натянуто улыбаюсь и отвожу глаза в сторону. Пару секунд, и я встречаюсь взглядом с Мартой. Той самой девушкой, с которой мы встречалась однажды у больницы. Она, очевидно, фотограф на данном мероприятие, так как держит в руках фотоаппарат и снимает гостей. В её глазах вновь читается призрение ко мне, к нам. И скрыть его ей на этот раз совсем не удаётся.

— Альберт, — поворачиваюсь к мужу. — Там стоит Марта, помнишь её?

— Помню.

— Почему она смотрит на меня так, будто бы ненавидит?

И снова я вижу на его лице ухмылку, от которой мне всегда становится не по себе.

— Наверное, злится, что ты со мной.

— Она влюблена в тебя? — морщу лоб.

— Что ты, — смеётся. — Она подруга Давида. Наверное, оттого и злится, — как ни в чем не бывало произносит он.

Я сглатываю ком в горле и вновь смотрю на девушку. Она уже стоит ко мне спиной и фотографирует гостей, а я стараюсь унять ту дрожь, что проходит по телу.

— Я надеюсь, на этот раз ты не помчишься на поиски правды? — шепчет, ухмыляясь.

— Зачем ты так? — смотрю на него сломлено.

— А как иначе? — приподнимает бровь и уголки губ.

— Тебя будто бы веселит сложившееся ситуация, — вырывается с досадой.

— Конечно, дорогая, — он хватает меня за руку и, прижав к себе, тянется к моему уху. — Я наслаждаюсь мыслью, что моя жена изменяла мне, — шепчет саркастично.

Начинает трясти и, задыхаясь, я дожидаюсь, когда он отпустит меня, и вскакиваю с места, чтобы выйти из помещения. Мне просто необходим свежий воздух.

Оказавшись на крыльце, подхожу к перилам и, облокотившись на них, закрываю лицо руками. Хочется разозлиться на Альберта, но не позволяю себе делать этого. Он не виноват ни в чем. Злиться можно лишь на саму себя.

— Я думала ты будешь одной из первых, кто будет рядом с ним, — раздаётся женский голос позади меня.

Не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто говорит эти слова, и о ком она их говорит. Я ничего ей не отвечаю. Эмоции и так были за гранью.

— Мне грустно, что я ошиблась в тебе. Но куда печальнее, что в тебе ошибся он, — Марта встаёт около меня и старается взглянуть мне в лицо. — Как, Амели? Как ты могла так поступить?

— Ты хочешь, чтобы я была рядом с человеком, для которого я стала просто игрой? — с удивлением смотрю на девушку.

— Игрой? Ты в своём уме?

— Прежде, чем вести беседу со мной, поговори с Давидом. Возможно, он расскажет тебе, как решил по развлекаться с замужней Амели, желая проверить, на что она способна.

— Это он тебе такое сказал?

— Нет, он не сказал, он выплюнул мне это в лицо.

— И ты поверила? — разочарованно усмехается она.

— Поверила! Потому что никто и никогда не скажет родному человеку то, что сказал он мне.

— Уверена? А может он просто хотел огородить тебя от себя?! — нервно проговаривает он.

Ничего не отвечаю ей, мыслями возвращаясь в тот день в тюрьме, хмурю брови и стараюсь выкинуть из головы все, что она говорит. Девушка усмехается.

— Знаешь, почему ты поверила ему? В глубине души ты хотела этого! Согласись, так намного легче жить с Альбертом и верить, что именно он тот, кто тебе нужен!

— Он мой муж. И ты не смеешь судить меня за то, что я пытаюсь жить так, как должна была жить изначально, — цежу злобно, теряя контроль над собой.

— Смею. Потому что пока мой друг сидит в тюрьме за то, чего не совершал, а ты счастливо улыбаешься с другим.

— Твой друг ясно дал мне понять, где моё место.

— Надеюсь, тебе удобно на этом месте, — произносит брезгливо. — И знаешь, пожалуй, так даже лучше. Незачем Давиду та, которая уже во второй раз отказывается от него.

Бросив в меня эти слова, она разворачивается и уходит, оставив меня наедине с собой.

И почему после диалога с ней, я чувствую себя виноватой? Не зная всего, она поспешила осудить меня, а я поддалась этому суду.

День сломлен. Я возвращаюсь в зал и сажусь рядом с Альбертом. Но я не слышу ни его, ни музыки, ни чего-либо ещё вокруг. Снова в мыслях Давид и наши с ним встречи. Разговор с Мартой оставляет след у меня на душе. В особенности последние её слова:

«Незачем Давиду та, которая уже во второй раз отказывается от него».

Они задевают меня. Но понимаю, что если он тогда не оттолкнул меня, я бы точно не отказалась от него из-за его положения.

Спустя некоторое время, к нам подходит Марта, чем удивляет меня и заставляет подобраться.

— Можно тебя? — игнорируя моё присутствие, обращается к Альберту.

— Конечно.

Он встает, и они отходят в сторону. Я внимательно слежу за ними. Марта что-то объясняет ему, а он с понимаем её слушает, лишь изредка что-то ей отвечая. И буквально через пару минут, Альберт возвращается к нашему столу, а Марта направляется к выходу из ресторана.

— Собирайся, — говорит спокойно.

— Мы уезжаем? — удивляюсь его резкому решению.

— Да.

— Хорошо, — пожав плечами, я беру клатч и встаю изо стола.

Мы прощаемся с именинницей и её мужем, а после выходим из помещения.

— Что-то случилось, Альберт? — интересуюсь с тревогой, когда он помогает сесть мне в машину.

Закрыв за мной дверь, он проходит к своему месту, садится и молча заводит машину.

— Альберт? — не выдерживаю тишины.

— Амели, имя Артём тебе ни о чем не говорит? — он смотрит на меня через зеркало заднего вида.

Я отрицательно качаю головой, лихорадочно пытаясь вспомнить хоть что-то, связанное с этим именем.

— Артём — твой друг, — продолжает Альберт. — По совместительству твой телохранитель и водитель.

Я продолжаю озадачено глядеть на него в зеркало.

— Когда ты попала в аварию, он был рядом с тобой и, прикрыв тебя, взял весь удар на себя.

Становится душно от услышанного, и я спешу поинтересоваться о самом главном:

— С ним всё хорошо?

— Теперь да. Неделю назад он вышел из комы, и сейчас мы едем к нему.

— Комы? Это из-за аварии? Из-за того, что он прикрыл меня?

Кажется, что больше ненавидеть себя уже невозможно, но жизнь продолжает доказывать мне обратное. Альберт ничего мне не отвечает, что служит мне положительным ответом на мой вопрос. Я молча отворачиваюсь к окну