Завоевание невесты - Минк

— Напряжен. — Она поднимает на меня взгляд. — Ты просто окаменел. Что происходит? — сонно спрашивает она.

— Просто задумался.

Она снова прижимается к моей груди.

— Звучит опасно.

Я улыбаюсь.

— Это ты опасна.

— Я? — Я чувствую, как она моргает, прижавшись ко мне, ее ресницы щекочут мне кожу. — Я опасна?

— Очень. — Я сажаю ее на себя, ее ноги раздвигаются, и она садится на меня верхом.

— Ты парень-убийца, верно? Я имею в виду, я видела, что ты сделал с тем придурком, который пришел сюда, чтобы убить меня. И ты действительно не рассказывал о своем прошлом, но могу предположить, что ты не занимался погрузкой продуктов и не работал в офисе, когда получил эти шрамы.

Я качаю головой.

— Нет. Вовсе нет.

— Не хочешь рассказать мне об этом? — Она кладет подбородок мне на грудь, а когда придвигается ближе, ее горячая киска соприкасается с моим членом.

Я шиплю и сжимаю ее бедра.

— Нет. Я хочу почувствовать тебя снова.

Она прикусывает губу и прижимается ко мне бедрами.

— Я тоже этого хочу. — Затем она обхватывает мою щеку ладонями. — Но я хочу узнать тебя, всего тебя, полностью.

Я вздыхаю и притягиваю ее к себе, не желая терять тепло, исходящее от нее, в том месте, где я хочу этого больше всего. Но этот разговор требует сосредоточенности. И я едва могу думать об этом. Она на мне. Самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, доверяет мне свое тело, свой разум, свое сердце.

— Тяжелое детство. — Я не буду вдаваться в подробности. — Тебе не нужны подробности. Но у моего отца были кулаки, и он любил пускать их в ход.

Ее лицо вытянулось.

— Мне жаль.

— Не стоит. Это было давно. Я простил его, хотя он никогда не просил меня об этом. Я должен был. Если бы я этого не сделал, я был бы полон ненависти и искал бы смерти. То, что я простил его, спасло и меня.

Ее губы приподнимаются в грустной улыбке.

— Ты не очень разговорчив, но когда ты это делаешь, то прекрасно излагаешь свою точку зрения.

Я тихо смеюсь.

— Я ушел из дома в юности, объездил всю страну. Я ввязался в драку в Нью-Йорке, когда увидел, как парень пытается похитить молодую женщину. Ему удалось скрыться. Меня арестовали.

— О нет. — Она пытается обнять меня, но я слишком большой, чтобы она смогла обнять меня полностью. — Конечно, ты был чьим-то героем.

— Она была всего лишь ребенком, понимаешь? Он последовал за ней и схватил ее. Я остановил его, но появились копы, и меня бросили в тюрьму. Пока я ждал, что все уладится, ко мне пришел кто-то из подпольной группы наемников. Они видели, как я дрался, на каком-то закрытом видео с места происшествия. Они завербовали меня прямо на месте. Вытащили из тюрьмы. Обучили меня. Заставили пройти через ад. А потом взяли на работу.

— Что за работа? — Она проводит пальцем по моему соску, затем переходит к одному из длинных шрамов на моей груди.

— Грязная. Ничего хорошего. Частная охрана для плохих людей. Так я познакомился с Тирнаном.

— Он тоже был частным охранником?

Я ухмыляюсь.

— Нет, он был одним из плохих людей.

— Ой.

— Я выполнял свою работу. Множество драк и заданий, которые никогда не попадали в новости. Сведение счетов с игроками преступного мира. Плохие дела, певчая птичка. Вещи, о которых я никогда не расскажу тебе подробно. — От одной мысли о том, чтобы признаться ей в своих грехах, у меня мурашки бегут по коже. — Я оставил ту жизнь позади. Однажды мне придется заплатить за это. Я в этом не сомневаюсь. Но до тех пор я здесь. Я не высовывался и не показывал носа. И вот однажды ко мне в руки впорхнула прекрасная певчая птичка.

Она поет на октаву ровнее.

— Виновна.

— И теперь я никогда ее не отпущу.

Она проводит пальцами по моему лбу, отмечая шрамы на нем.

— Значит, теперь ты снова занимаешься всякой ерундой?

Я фыркаю от смеха.

— Если убийство наемных убийц и выслеживание человека, который на тебя нацелился, можно назвать «всякой ерундой», то да.

— Хорошо. — Она придвигается ближе, пока наши губы не встречаются. Мы целуемся нежно, медленно, мои руки скользят по ее спине и обхватывают ее попку, когда она устраивается на мне.

— Я не осуждаю тебя, Диего. — Она чмокает меня в кончик носа. — Совсем чуть-чуть. Со мной тоже все очень плохо.

Мои брови поднимаются до линии роста волос.

— О?

— Да. — Она торжественно кивает мне. — Однажды я узнала, что один из моих любимых авторов написал замечательное произведение, которое идеально мне подходило. Но потом я услышала, что Ариана Гранде хотела эту песню для себя. Так что вместо того, чтобы позволить ей вывести меня из себя, я… — Она колеблется.

— Что ты сделала? — Я пытаюсь вспомнить, слышал ли я, что Ариана Гранде была убита, или что какой-то автор песен подвергся пыткам, но ничего не приходит на ум. Не то чтобы я следил за поп-музыкой, но убийства и пытки заинтересовали бы меня.

Она глубоко вздыхает.

— Никому не говори, ладно?

— Никогда. — Отвечаю я самым серьезным тоном. — В кодексе наемников четко прописано, что нужно хранить конфиденциальность.

Она улыбается.

— Хорошо. Ладно. Итак, что я сделала, так это… — Она придвигается ближе, щекочет губами мое ухо и шепчет: — Я оплатила обучение его дочери в колледже. Она была очень умной, но в выпускном классе ей пришлось нелегко из-за какого-то глупого мальчишки, который вскружил ей голову. Но потом он ушел, и она поняла, что поступила глупо, снизив свои оценки. И она так старалась