Поцелуй на десерт (СИ) - Виктория Осадчая
— Спасибо за совет. Учту!
— Не за что! А теперь извините, мне надо припудрить носик.
Не смотрел ей вслед, пытаясь сосредоточиться на Рите, которая что-то рассказывала. Не мог. И я даже не знаю почему.
Через пару минут меня позвали, так как заказ был готов. Я распрощался с Сомовой, обрадовавшись перспективе быстрее отправится домой.
— Я так понимаю, со своим другом ты не говорил, — она стояла на крыльце, опершись спиной о стену.
— Не вижу в этом смысла. Не понимаю, почему должен верить тебе, а не ему.
— Ну, и ладно, — хмыкнула Саламатина, кутаясь в куртку. — Дело твое. Ничего доказывать не буду. Просто эта информация была бы полезной, может, и поменяла твою жизнь.
— Меня устраивает то, что я имею сейчас, — отчеканил.
— Ладно! — пожала она плечами, отрываясь от стены.
— Что он в тебе нашел, не понимаю.
— Слушай, — срывается она на полукрик, — давай, спросим тебя через несколько дней.
— Ты о чем?
Дина привстает на носочках, кладет свои холодные ладони мне на щеки и целует… Замираю, не зная как себя вести в подобной ситуации. Губы ее мягкие, со вкусом черной смородины. Видимо, из-за вина. Этот терпкий вкус пробирает до костей и я поддаюсь инстинктам, потому что когда тебя целует красивая девушка, сложно устоять. Свободной рукой притягиваю ее ближе, прижимая к себе, отвечаю на поцелуй.
— Это тебе на десерт, хотя его едят после основного блюда, — шепчет она, чуть отстраняясь. Ее губы по-прежнему в опасной близости. Разжимаю объятья, отпуская ее, потому что кто-то из посетителей выходит покурить.
— Со мной это не прокатит, — отвечаю, когда внутри все начинает закипать от негодования. Динка лишь жмёт плечами и уходит.
9
Юсупов
Чертова девка! Она знает чем брать. Говоришь, сон без сновидений? Как бы не так! Она мне снилась. Просто раз за разом в голове прокручивался сюжет поцелуя. Это было неожиданно, поэтому так напряжённо. Даже пятьдесят грамм в себя влил, хотя больше года вообще ни-ни. Дезинфекция. Откуда я знаю, с кем она якшалась последние пять лет.
Только через несколько дней я вроде смог абстрагироваться от этой заразы. Можно было бы и раньше, но к друга свадьба, я свидетель. Тянуть такую лямку не каждому по силам, особенно, когда друг то и дело рвется к бывшей поговорить, а ты снова вспоминаешь, как она целуется.
— Я только спрошу у нее. Вдруг она не хочет, чтобы я женился, — от Славки несет немного прегаром. Вчера, по всей видимости, снова отмечал, или заливал свое горе. Хотя все одно.
— Славян, она давно бы об этом сказала.
— Дай хотябы ее номер. Я знаю, у тебя есть.
— Нахрена?
— Поговорить. Не хочу, чтобы потом было поздно.
— Ты, конечно, мой друг, но ты конченный дебил.
— Знаю, — вздыхает он, хватаясь за голову.
— Забудь уже эту суку. В первый раз ничего не вышло, не думаю, что будет лучше во второй.
Встречаться эти двое начали, когда были ещё школьниками. Динка была в восьмом, Славка — в девятом, я — в десятом. Дружили мы с ним с детства, будучи соседями, потом это переросло не просто в соседскую дружбу, а в настоящую мужскую. Он первый заметил Динку, сох по ней, как осенняя трава. Я уже тогда не понимал, что в этой тощей плоской девчонке может быть хорошего. Это все юношеский максимализм. Два года разницы тогда казались пропастью. Но другу я помог. Закрыл их вместе в кабинете. На другое тогда соображалка не работала. Они повозмущались, Дина на предмет моей умственной отсталости, Славка для вида, познакомились, пообщались, и закрутилось. Чтобы не терять друга, чаще всего мы проводили время втроём. Но, когда Миронов просил, оставлял их одних, а в тот момент жутко злился. Только спустя годы понял, что ревновал. Вот только бы знать кого и к кому. Мама всегда говорила «Ваша Дина». Какая же она наша? Но я понимал, что девчонка интересная. С ней было весело, мы много спорили на какие-либо темы, тогда Миронов принимал ее сторону. А мне нравилось, как она рассуждает, как она смеётся, как поет. Я школьные концерты посещал только из-за нее. А затем случилось непоправимое. Славка страдал целый год, наверное, боясь к ней прикоснуться. А потом прибежал со счастливой новостью: «Я ее поцеловал». И все! Бумажный домик разнесло. А я разнес тогда полкомнаты, когда Миронов ушел. А ещё возненавидел то чувство, которое зародилось у меня к ней. «Ваша Дина». Не была она теперь нашей, была Славкиной. И тогда поменялось все. Я помню, как она плакала на плече моего друга. Я их случайно подслушал.
— За что он меня ненавидит? Что я ему сделала? Придурок.
Да, я был придурком. Тогда ей не объяснил, что наказывал только себя. А потом привык к этому чувству. Затем появилась Лерка, мы вроде стали дружить вчетвером, но не было у нас с Длиной больше ничего общего.
И только ставя подпись свидетеля, я вспомнил, почему у меня к ней неприязнь. Ага! Вот так и провел день без ее поцелуя, но не без нее, выискивая в памяти осколки тех чувств, что носил в себе в те годы. Светлые, добрые, не опошленные физическим желанием, хотя я был вполне себе сформировавшимся молодым человеком. А теперь…теперь я кончал с Лерой, только когда вспоминал о Дине. Не долго. Валерия нашла очередной повод обидеться, а я решил, что это к лучшему.
Кажется, эксперимент Саламатиной стал приносить плоды.
— Срасибо, Лёлька, очень вкусно! — чмокнул в щеку сестру.
Старался у нее в гостях бывать как можно чаще, потому что жили мы друг от друга неподалеку. К родителям тоже старался по мере возможностей наведываться хотябы раз в неделю. Жили они на другом конце города. Если вдруг пропал, мама напрягала папу, и они на своей быстроходной «Волге» наведывались уже ко мне.
Сестра жила своей жизнью. Замуж вышла по любви, обзавелась небольшим домом с садом, родила сына, построила карьеру предпринимателя, имея небольшое ателье. А потом вдруг через шестнадцать лет собралась во второй декрет. Муж — пожарный, сын- выпускник, и теперь вот мелкий, который сидел на своем высоком табурете, ковыряясь в тарелке с несколькими отсеками. Все вокруг было в каком-то пюре, но Ромка был доволен, запихивая в рот пластмассовой вилкой кусочек брокколи. Под ногами шарился рыжий кот, собирая разбросанную еду с пола. Идиллия!
— Не за что! Ты
