Если подарить свой пряник придурку - Джана Эштон
Его визит. Вот, что это для него. Я должна чаще напоминать себе об этом. Он уедет, как только закончится грандиозный пряничный конкурс.
И я, наверное, никогда его больше не увижу.
Я буду ненавидеть тот факт, если больше никогда его не увижу.
* * *
— Тебе весело?
Я улыбаюсь, в то время как Келлер крутится из стороны в сторону в кресле рядом со мной. Кажется, он чувствует себя более комфортно, чем следовало бы. Честно говоря, я не ожидала, что он продержится так долго. Думала, что он сбежит после пары сегодняшних доставок, но он застрял со мной на весь день. Ко всему прочему, очаровал каждого из моих клиентов, и работать с ним было так естественно, как будто мы это делали уже сотню раз.
Остановка в доме престарелых заняла больше всего времени. Так как постояльцы всегда настаивают на том, чтобы я с ними поболтала за чашечкой чая. Обычно они делятся со мной своими старыми любимыми рецептами, чтобы в следующий раз я могла им это приготовить и привезти. Я никогда им не отказываю. Иногда они просто высказывают мнения о моей выпечке, дают советы или просят, чтобы в своем бананово-ореховом кексе я использовала грецкие орехи или спрашивают, какая нынче цена за пинту черники. Они немного сложный народ, пока вы их не узнаете получше. Просто они хотят немного поговорить и быть услышанными. Кроме того, они дают действительно отличные советы.
Келлер производит фурор у постояльцев. По-видимому, «Завтрак, булочки и чай» очень популярное шоу среди пенсионеров Рейнди-Фолс, и все они его большие поклонники. Они дают ему советы, о том какие изменения нужно внести в его шоу, а с одним джентльменом, который несколько лет жил в Лондоне, они обсуждают достоинства взбитых сливок.
Во время остановки в автомастерской Келлер был рад обнаружить, что это та самая мастерская, которая выполнила заказ по окраске моего минивэна, и что вместо оплаты, я привожу им выпечку. Мы договорились, что долг будет уплачен через восемь поставок печенья, и этот факт, кажется, бесконечно радует Келлера, по его лицу расползается широкая улыбка, а его карие глаза загораются.
И к тому же, в приюте для животных его ласку выпрашивает собака. Лохматая дворняжка переворачивается на спину рядом с ним, умоляя почесать живот, и ее скорбные глаза привлекают внимание Келлера.
Для собаки это сработало. Я была готова сделать то же самое прямо там, в приюте, но вовремя спохватилась.
Когда я рассказала, что следующим пунктом на повестке дня будет салон красоты, я была уверена, что ему надоело бегать со мной по поручениям, и он откажется от этой поездки. Но вместо этого, он сказал что-то о том, что день станет куда более информативным, чем, если бы мы поехали к женскому врачу. После этого он вошел в салон и устроился там поудобнее.
Буквально.
Прежде всего, сотрудницы салона попадали в обморок из-за него. Что я, конечно, должна была предвидеть. Единственное, что дамы из салона «Волосы в раю» любят больше, чем услышать хорошую сплетню, — это место в первом ряду, чтобы наблюдать, как перед ними разворачивается хорошая история.
Во-вторых, Келлер не остался ждать в приемной, как следовало бы. Он устроился в кресле рядом с моим и наблюдает, как я подстригаюсь. Он убедил мисс Салли пересесть на другое место, чтобы он мог занять ее, пока Джесси стрижет мне волосы.
Обычно мисс Салли не склонна идти на уступки, но она чуть не споткнулась, когда делала одолжение Келлеру. Чертов британский акцент. Она даже предложила ему принести чашку чая после того, как уступила свой стул.
Он отказался, поблагодарив ее так искренне, что она покраснела. Я бы никогда не поверила, что она вообще способна на это, но для Келлера? Она покраснела.
Выровняв высоту кресла, он с легкостью откидывается на спинку, одна его длинная нога согнута и покоится на подставке для ног, а другая вытянулась перед ним, мягко поворачивая стул то влево, то вправо, пока он наблюдет за нами, что-то рассказывает и очаровывает всех. Включая меня.
Тем временем я сижу под уродливой накидкой с мокрыми волосами. Не сексуальными мокрыми волосами. Пока Джесси подстригает меня, они зачесаны вниз прямо мне на лицо. Секущиеся концы, это не то, с чем можно шутить.
Но, очевидно, я не продумала все до конца. Потому что Келлер похож на подарок Санты всем одиноким женщинам, а я на мокрый пакет, оставленный на крыльце в снегу.
По крайней мере, сейчас мои волосы чистые.
— Я прекрасно провожу время. Спасибо, что пригласила меня, Джинджер.
— Я тебя не приглашала, — напоминаю ему я. — Ты сам себя пригласил.
— Ах, Рыжик, ты маленькая дерзкая девчонка, — отвечает он, его глаза загораются, а на лице появляется улыбка, как будто моя дерзость — это самое яркое событие за его сегодняшний день. Поэтому, я не могу удержаться от смеха. Не знаю, что именно происходит между нами, но мне это нравится. Я отдам этому британскому обольстителю все, что он захочет, и мы оба знаем об этом. Это только вопрос времени.
— Итак, Джесси, как долго ты стрижешь Джинджер? — спрашивает Келлер, переключая свое внимание на моего стилиста.
— С семи лет, — отвечаю я за нее.
Келлер вопросительно поднимает бровь, в то время как Джесси издает стон. Я смотрю на нее в отражении зеркала, она вскидывает руки, раздраженная тем, что я заговорила об этом.
— Один раз. Я отрезала тебе волосы только один раз, когда нам было по семь лет! С тех пор я делаю тебе скидку, но все же ты не даешь мне спокойно жить дальше.
— Мы с Джесси выросли вместе, — поясняю я. — Я всегда мечтала стать пекарем, а она — парикмахером.
— Но пока ты ребенок, никто не разрешает тебе практиковаться в стрижке волос, — вставляет Джесси, явно все еще недовольная этим. — А вот мечты Джинджер поощряли. Ей купили маленькую печь и крошечный детский фартук. Ей позволяли самой месить тесто и добавлять шоколадные хлопья, она замораживала свои многочисленные пироги, и добавляла все возможные посыпки, какие только хотела.
— Так много посыпок, — соглашаюсь я со счастливой улыбкой на лице. Сейчас я вроде как отошла от этого, многое поняла, мои навыки выросли, но это всегда заставляет меня ностальгировать по старым добрым временам, когда разнообразие посыпок было всем, что вам нужно, чтобы создать настоящий шедевр.
— Но мне никто не давал ножниц и не советовал попрактиковаться. Нет. — У меня за спиной в зеркале Джесси широко
