Сандра Браун - Сбиться с пути
— Спасибо, приятель.
Берт улыбнулся в ответ и неторопливо удалился. Кейдж был его любимцем, и он рад был ему помочь.
Кейдж Хендрен слыл безусловно одним из лучших нефтяных спекулянтов в округе. Он буквально чувствовал нефть, словно инстинктивно зная, где она. Конечно, он уехал в Техас в свое время, чтобы получить степень по геологии, чтобы все выглядело официально и внушало доверие. Однако у него был настоящий дар, чутье, которое не вычитаешь в книжках. Да, случались и у него пустые скважины, однако немного, настолько немного, чтобы завоевать уважение людей, занимавшихся этим бизнесом больше лет, чем стукнуло самому Кейджу.
Он пытался получить в аренду право на пользование минеральными ресурсами на землях Парсонов уже много лет. Владельцы, муж и жена, скончались, не пережив друг друга и на месяц, однако их дети отказывались от сделки, утверждая, что не хотят, чтобы на их семейных землях появились нефтяные скважины. Конечно, они блефовали, и Кейдж знал об этом. Они придерживали землю, в надежде, что цены пойдут вверх. Завтра он позвонит своему маклеру и постарается оформить сделку.
— О, Кейдж, приветик!
Он настолько ушел в свои мысли, что не заметил эту женщину, пока она сама не подошла к столику, намеренно задев его плечо бедром. Он оглянулся с подчеркнутым безразличием:
— Привет, Диди. Как дела?
Не говоря ни слова, она выложила небольшой ключик на полированную поверхность круглого стола, прикрыв его подушечкой указательного пальца, и пододвинула поближе к Кейджу.
— Сонни и я, наконец, разошлись.
— И это факт?
Союз Диди и Сонни уже много лет был на грани развода. Они давно уже не соблюдали брачных клятв и обетов, особенно тех, что касались верности. Она подкатывала к Кейджу и раньше, однако тот старался держаться от нее подальше. У него было немного непреложных принципов, но он старался придерживаться, по крайней мере, одного — никогда не спать с замужними женщинами. Что-то внутри его, несмотря ни на что, по-прежнему верило в святость брака, и он не взял бы на себя ответственность за разрыв семейных уз.
— Ага. Даже больше чем факт. Я теперь одинокая женщина, Кейдж.
Диди призывно улыбнулась ему. Если бы она еще облизнула губы, то совсем бы стала похожей на кошку, которой перепало большое блюдце сметаны. Ее роскошная фигура была втиснута в обтягивающие джинсы и свитер с глубоким декольте. Наклонившись к нему поближе, она позволила обозреть заманчивую картинку, открывающуюся за ее подчеркнутым вырезом.
Однако вместо того, чтобы почувствовать желание, он не мог отделаться от стойкого позыва немедленно принять ванну.
Дженни. Дженни. Дженни. Такая чистая. Ее тело столь женственно. Не вульгарно, не похотливо, не сладострастно, просто женственно.
Проклятье!
Даже при мысли о ней он ощутил очевидное возбуждение, хотя по-прежнему сидел, развалившись на стуле и уставившись в свой стакан.
Диди коснулась длинным, полированным ноготком его руки.
— Увидимся, Кейдж, — произнесла она голосом дешевой кокотки и, виляя бедрами, удалилась.
Он злобно усмехнулся. Неужели она думает, что такое навязчивое предложение себя привлекательно? Да ее вульгарность просто смешна.
Дженни даже не знает, что она сексуальна. От нее исходил такой легкий, воздушный аромат. Напротив, тяжелый, безвкусный парфюм Диди заполнял буквально все в пределах ее досягаемости.
Прерывистый, взволнованный, чуть охрипший голос Дженни казался Кейджу гораздо более сексуальным, чем манерная речь Диди. И неловкие ласки Дженни возбуждали, привлекали его более чем расчетливые и умелые, четко отработанные движения его прошлых любовниц.
Стараясь отрешиться от душившего его окружения, он мысленно перенесся в невинную спальню, которой впору было принадлежать ребенку, а не женщине в шелковом ночном одеянии. А оно было шелковым. Его прикосновения прекрасно различали шелк на женском теле. Такой же нежной была кожа Дженни. И ее волосы. И…
Ее девственность стала для него шоком. Определенно, определенно его брат не мог быть таким святым. Да как Хол, если только он мужчина, мог жить в одном доме с Дженни все эти годы и не заняться с ней любовью?
Неужели он так отличается от своего брата? Одинаковое ли у них тело? Безусловно, да. Физически с Холом было все в порядке. Кейдж преклонялся перед несгибаемой моралью Хола, хотя и никогда не мог представить другого человека, связанного столь же строгими моральными нормами и обязательствами.
Дженни была не такой?
Она хотела посвятить себя Холу в ночь его отъезда. Каким же болваном оказался тот, что отказался от столь драгоценного дара. Кейджу не нравилось думать о родном брате в столь уничижительных выражениях, но именно так он чувствовал. Неужели Хол не понял, на какую жертву пошла Дженни ради него? В тот момент, когда он преодолел хрупкий барьер ее девственности, Кейдж осознал все.
Господи всемогущий, да разве он когда-нибудь ощущал больший восторг, что охватил его, когда он проник в нее? Разве слышал он что-нибудь слаще приглушенного хрипа, раздавшегося в глубине ее горла, когда волна страсти подхватила ее?
Никогда. Ему никогда не было так хорошо.
Однако никакая другая женщина не могла сравниться с Дженни. Она была недосягаема. Запретная и недоступная. Даже для него, почти не знавшего отказов у женщин.
Ему было известно это много лет. Столько же, сколько он знал, что Дженни принадлежит Холу. Все понятно. Много лет назад Кейдж приучил себя к этой мысли. Он мог бы заполучить любую женщину, которую захотел. Любую, кроме той, кого на самом деле любил. Кроме Дженни.
Он был аморальным типом. Отъявленным негодяем. Его ни капли не заботил никто и ничто. Это говорили о нем родители, и в основном их слова соответствовали истине. Однако его достаточно волновала судьба Дженни и Хола, чтобы не разрушать им жизнь своим вмешательством.
Он хорошо хранил свою тайну. Об этом никто не знал. Никто даже не мог бы предположить. И меньше всех она. Она и понятия не имела, что всякий раз, когда он оказывался с ней рядом, его неудержимо тянуло коснуться ее. Не сексуально. Просто дотронуться.
Ее же отношение к нему было исключительно сестринское. Хотя, с другой стороны, он всегда чувствовал, что она боится его. Он доставлял ей неудобства, и это буквально разрывало ему сердце. Конечно, ее страхи были вполне оправданны. У него была скандальная репутация, и любая женщина, дорожившая своим добрым именем, старалась держаться от него подальше, будто его сексуальность была столь же ужасна и заразна, как проказа.
Тем не менее, он часто размышлял о том, что могло бы случиться, если бы Дженни появилась в их доме раньше. Если бы он не отсутствовал в колледже, если бы он уже не был известен как отъявленный хулиган и аморальный тип, если бы у него было время, чтобы завязать с ней отношения, повернулась бы Дженни к нему, а не к Холу?
