Наглый. Дерзкий. Родной - Ульяна Николаевна Романова
– Эдуард, – очаровательно улыбнулся маргинал так, словно его имя все объясняло.
– Идите по своим делам, Эдуард. Идите, идите, не отнимайте наше время. Катя замужем, у нее ребенок, а вы не в ее вкусе.
– Прикид не понравился?
– Что вы, у вас непревзойденный вкус, – с сарказмом продолжала Аврора, – просто Катерина занята. И ее парень – боксер. Кстати, он скоро вернется. Не боитесь, что и вам наваляет?
– Не-а, – снова наглая ухмылка, – пусть ее боксер меня боится.
К тому моменту я уже устала удивляться его самоуверенности.
– Кать, пошли на свидание, Есенина я тоже знаю, – переключился он.
– Надеюсь, не лично, – сквозь зубы выдохнула я.
Мы переглянулись, понимая, что битву с нахальством Эдуарда с треском продули.
– Не. И песни другие знаю. Ты скажи, что нравится, я спою.
– Боже, помоги!
Кажется, моя молитва все-таки дошла до адресата, потому что в тот момент у подъезда резко затормозила машина, а из салона выбрался Славик – бывший Авроры, действующий боксер и какой-то там региональный чемпион с задатками самодура.
Кажется, матушка моей подруги все-таки не вовремя сдала ее местоположение Вячеславу, который тоже не умел проигрывать.
Рори стушевалась, сделала шаг назад, а ее бывший быстро осмотрел нашу композицию и сделал собственные выводы.
– Еще один? – завелся Славик. – Ты где его откопала?
– Он сам, – открестились мы в два голоса.
– Проблемы? – совершенно спокойно уточнил у Славика Эдуард.
Слава приблизился к Эдуарду вплотную, а мы с Рори взялись за руки и обе судорожно решали, что нам делать.
– Иди отсюда, чучело. Тебя что, в девяностых заморозили?
Парни были настроены решительно, а мы испуганно отшатнулись, понимая, что ситуация выходит из-под контроля.
Слава вытянул руку, надеясь схватить наглеца за шею, но тот очень ловко увернулся и, нагло улыбаясь, сам отоварил бывшего так, что он согнулся пополам.
– Слава, твою дивизию, – возмутилась Аврора, – ты боксер или где? Второй раз за два дня тебе наваляли. И если с Робертом все понятно, то Эдуарду проиграть просто стыдно!
– Да кто ты вообще такой? – протянула я, глядя на своего нового сталкера круглыми от шока глазами.
– Для тебя – кто угодно, – выдохнул он и… пропустил удар Славика, который решил взять реванш.
– А ну, прекратите! – гаркнула подруга, но тщетно.
Эта парочка никого не слушала, а я во все глаза смотрела, как якобы уличный гопник от души мутузит действующего боксера, ни в чем ему не уступая. И, если бы кто-то принимал ставки, я бы не задумываясь поставила на Эдуарда.
Он ловко и играючи уворачивался от ударов, успевая при этом посматривать на меня, а один раз даже подмигнул.
На помощь пришла соседка, та самая тетя Тома, чья клумба пострадала уже дважды. Первый раз от наглого грабежа, второй – от агрессивных драчунов. Церемониться соседка не стала и просто вызвала полицию.
Эдуард не сопротивлялся, когда наряд оформлял задержание, спокойно и уверенно стоял и продолжал смотреть на меня.
– Кать, не бойся, для тебя я не опасен, – вдруг заговорил он уже совсем другим тоном, – правда нравишься, а как подкатить не знаю. Ты ж такая… Такая…
– В машину, – спас меня от необходимости отвечать полицейский.
В этот раз Эдуарда и Славика все-таки забрали в участок, а мы с Авророй отправились ко мне – успокаивать расшатанные мужчинами нервные клетки.
Глава 7
Катя
Мы с подругой не спали почти до утра. Сидели в гостиной на диване, «уговаривая» подаренный мартини и строя догадки. Аврора впечатлилась букетом и креативностью Эдуарда, которая, по моему скромному мнению, зашкаливала.
Почти до рассвета мы болтали обо всем на свете, обсудили Славика, Роберта и, мать его, Эдуарда. Парень был умен, ироничен и достаточно образован, чтобы знать Маяковского, дружил со спортом, потому что начинать драку с профессиональным спортсменом мог либо такой же спортсмен, либо отважный на всю голову маргинал. Добавить к этому чувство юмора, зашкаливающую самоуверенность и полное отсутствие тормозов, и мы получим Эдуарда.Строили полуфантастические догадки – кто это чудо на самом деле. На варианте, что он тайный агент под прикрытием, решили разойтись спать и больше не насиловать собственный мозг предположениями.
Проснулась я в ужасном настроении. Во-первых, не выспалась, а во-вторых, снился мне Эдуард, на единороге уносящий все мои тревоги.
Не спас даже кофе, радушно приготовленный моей подругой. Я бурчала все утро, пока мы с Авророй собирались на работу, и молилась, чтобы Эдуарда продержали в обезьяннике как минимум пятнадцать суток.
Но, видимо, в тот период высшие силы были глухи к моим молитвам. Когда мы вышли на улицу, Аврора отметила, что машина Славика со двора исчезла, а значит, по городу снова разгуливает маргинал в желтых носочках, шокируя прохожих.
Простившись с Авророй, я села в свою машину, опасливо озираясь по сторонам – не гарцует ли где-то поблизости заклинатель кур, повелитель гусей и просто очень одаренный Эдуард.
Никого не обнаружила и завела мотор. По дороге набрала сыну по видеосвязи.
– Привет, мам! – радостно возвестил Феденька, а на моих губах сама собой появилась улыбка при виде его довольного личика.
– Как дела, родной? – мягко поинтересовалась я. – Не скучаешь?
– Нет! Мам, нам лошадок показывали и даже погладить разрешили, а еще была тренировка по боксу, и вожатый у нас классный.
– Домой не хочешь? – с надеждой спросила я.
– Не-а, мам, тут так интересно! Завтра в поход пойдем. Настоящий.
– Хорошо, – кивнула я, коря себя за то, что сама не водила сына в походы.
Нужно будет после его возвращения отодвинуть все дела и неделю провести вдвоем с сыном. Только он и я. Может, нам съездить куда-нибудь в отпуск к морю?
– Как вас кормят? – забеспокоилась я.
– На завтрак была овсянка, – сморщил носик Феденька, который ненавидел любые каши, – но я съел все. А после тренировки нам дали банан и йогурт. Мам, я пошел, мы играть сейчас будем.
– Целую, милый. Вечером еще раз позвоню, – пообещала я.
Федя отключился, а я закусила губу, дав себе зарок больше времени проводить с сыном. Научиться, наконец, что-то делегировать и перестать волноваться обо всем.
Я чувствовала вину за то, что так часто пропадала на работе, часто допоздна. За то, что выбрала быть карьеристкой, а не женой и матерью. Но и жить так, как мы жили со Стасом, не могла.
Вся моя жизнь после рождения сына – тяжелый выбор и бесконечные внутренние сомнения, правильно ли я поступаю?
У моего сына есть все самое лучшее, он получит блестящее образование, мы можем позволить себе отпуск, любые дополнительные кружки,
