Трагедия в стиле свинга - Андрей Валерьевич Ганеша
Павел тем временем нанимает пару джипов для дальнейшего нашего путешествия на мыс Хобой. Дорог на Ольхоне нет, поэтому джип — единственный автомобиль, который справляется с местным бездорожьем. По дороге останавливаемся в Песчаной. В советские времена это была столица Ольхона, здесь располагался рыбный консервный завод. В девяностые поселок опустел, люди перебрались ближе к переправе в Хужир, где близость переправы и туристов, а также единственная на острове школа обеспечивали какую-то возможность цивилизованной жизни. Август — туристический сезон для тамошних мест, и даже на Песчаной мы нашли кафешку, где хозяйка коптила байкальского омуля. Как же это вкусно — съесть свежепойманного омуля! Когда мы наконец-то добрались до Хобоя, уже начинало темнеть, а нам еще нужно было как-то освоиться, поставить палатки, разжечь костер, заварить чай на байкальской воде. Именно безлюдность Байкала до сих пор позволяет пить воду прямо из озера. Быстренько поставив палатки, мы дружно расположились у костра, водители оставили нам ведро ухи. Павел предложил каждому из нас на время похода выдумать себе имя и любую автобиографию. Я представился еврейским режиссером Аскольдом Карловичем, Алексей — беспощадным воином Лексом, Павел — мэром небольшого городка, подруга Лекса Надежда рассказала, что она Весна. Нам представилась возможность пожить чужой жизнью.
Посидев у костра и наслушавшись необычных историй, я попытался спуститься по тропинке к Байкалу. Так как было уже достаточно темно, а тропинка была весьма отвесной, то это было сделать непросто. Байкал шумел, как огромное море. Меня наполняло чувство непонятного и неизведанного. Когда я женился, то совсем перестал путешествовать и мечтать. Сейчас же я снова обретал себя и свободу. За этот год я уже успел полазить по горам Крыма около поэтического Бахчисарая, съездить на регги-фестиваль «Пустые холмы» под Калугой, жизнь начинала играть неизведанными красками. В приятном расположении духа я добрался до палатки. Ночью я слегка замерз: несмотря на температуру +10 градусов, одному спать было прохладно. А с утра мы пошли на скалу любви — место, где люди просят себе вторую половинку. Здесь я обратил внимание на Аню, скромно стоящую на краю скалы. Неожиданно для себя, ведь я, к сожалению, не очень наглый тип, подошел и обнял ее. С этого момента мы с Анной все свое время проводили вместе. В нашей группе еще были девушки, которые обратили на меня внимание, но я стараюсь никогда никого не предавать и поэтому не позволял никому ничего лишнего. Анна отличалась от всех наших путешественников местом жительства. Вся наша группа была или из Нижнего Новгорода, или из Москвы, а Анна приехала из Томска. Несколько лет до этого она жила в Москве, а встретились мы на Байкале.
Со скалы любви Павел ведет нас на мыс Хобой. Мы идем в сильном тумане, через три метра уже никого не видно. Я нежно держу руку Ани, а что может быть приятней, чем в полной безызвестности держать руку понравившейся девушки в тот момент, когда чувства только-только зарождаются. Аня и не противится моему с ней сближению, но и никаких чувств также не высказывает. Побродив полтора часа в кромешном тумане, мы каким-то чудом смогли не потеряться и не свалиться в Байкал со скалы.
По возвращении в наш палаточный лагерь Павел чертит энергетический круг. Круг предназначается для решения неразрешимых проблем. Нужно ходить против часовой стрелки и думать о своей проблеме, пока какое-нибудь решение не взбредет в твою неумную голову. У меня нет каких-то особых проблем, но я все равно походил три минутки по кругу — никаких умных мыслей не пришло или я их не заметил. Люди часто не замечают важного, они замечают привычное.
Потом все мы идем купаться в Байкале, разумеется, как все уважающие себя эзотерики мы купаемся голышом. Но все, едва заходя по пояс, выбегают назад: очень холодно. Я любуюсь красотой и бесстыдством женских тел. Теперь предстоит крутой подъем к нашему костру. Пятнадцать минут фитнеса — и мы у цели. Добрые водители, которые возят на мыс Хобой туристов, опять оставили нам свежей ухи. Пусть у них все будет хорошо, так редко мы делаем хорошие поступки, даже не требующие от нас усилий. Эта уха, которую не доели туристы, была бы вылита, а так мы получили ужин, а ребята — благодарность от каждого из нас. Моя Анютка, весело пританцовывая, трясет бедрами у костра, ее большая грудь ходит ходуном. Из ее телефона звучит восточная музыка. Я шепчу ей: «Ты — охуительная девочка» — и зазываю на ночлег в свою палатку. Стараюсь быть нежным и терпеливым, целую Аню в шейку, оголяю ее плечики, нежно поглаживаю подушками пальцев, чтобы затем впиться в них губами. Ласково и нежно целую ее спинку, иногда нежно прикусываю. Аня говорит, что прикольные ощущения. Чувство удовольствия у нее побеждает стыд, и она оказывается в моих объятиях. Трахаться в палатке не очень-то и удобно, но неудобства порой лишь усиливают страсть. Через час начинается страшный ливень, но нам с Аней уже все равно, до утра мы отданы в объятия друг друга. Утром ливень не прекращается. Я бегу к палатке Павла взять хоть какой-то еды для себя и Анютки. Женщины обращают внимание на мои бешеные глаза, еще бы, не так уж и полезно затягивать удовольствие до утра.
Дождь все льет и не думает прекращаться, мы понимаем, что нужно перебираться поближе к людям. Павел звонит по поводу джипа, мы под дождем, все насквозь промокшие, сворачиваем палатки.
Сколько же радости испытывают люди, что они не одни, что помощь в виде джипа
