Ребёнок от босса. Научи меня любить (СИ) - Довлатова Полина
Параллельно снимаю с себя блузку и, оставшись в юбке и бюстгальтере, вешаю её в шкаф.
По ту сторону стены никаких звуков не слышно. Должно быть, Воронцов тоже сейчас в своей спальне. Переодевается.
Очень некстати перед глазами у меня всплывает воспоминание, как я пролила кофе на его рубашку, и он переодевался при мне прямо в кабинете. Я не собиралась смотреть, но всё равно запомнила. Его прошитый мышцами пресс и крупные увитые венами предплечья.
Соски напрягаются и болезненно трутся об кружевную ткань бюстгальтера, причиняя дискомфорт. С момента беременности моя грудь начала увеличиваться и лифчики периодически давит.
И колготки тоже. Но это скорее психологическое. Живот-то ещё не растёт. Но мне всё равно не комфортно в узкой, сдавливающей грудь и живот одежде. Кажется, что тугая резинка от капронок давит на малыша и причиняет ему дискомфорт.
Вслед за блузкой снимаю юбку и колготки и обуваюсь в имеющиеся в комнате одноразовые тапочки для гостей.
Встаю перед зеркалом и рассматриваю своё отражение. Кладу ладонь на живот и прислушиваюсь к своим ощущениям. Я знаю, что на таком сроке малыш ещё не может толкаться. Но мне так хочется скорее его почувствовать...
Это такое странное ощущение, знать, что где бы я ни была, и днём, и ночью, я не одна. Нас двое — я и мой ребёнок...
Точнее, трое на данный момент. Потому что за стеной, буквально в нескольких метрах сейчас находится отец моего малыша.
От этих мыслей опять начинаю волноваться, поэтому стараюсь переключиться на другую волну. Нужно переодеться и выйти к Воронцову, пока он сам сюда за мной не пришёл.
Подхватываю с кровати рубашку босса и прикладываю её к себе. Она действительно доходит мне практически до колен, поэтому волноваться о том, что что-то где-то будет видно, думаю не стоит.
А если я сниму бюстгальтер? Насколько это будет уместно? Расстёгиваю застёжку и спускаю бретельки вниз по плечам, ощущая нереальное облегчение.
В принципе, рубашка довольно широкая и плотная. Ничего не будет ни просвечивать, ни выпирать.
— Инна, ты скоро? — вздрагиваю, когда слышу прямо за дверью нетерпеливый голос Воронцова, после которого следует стук в дверь. — Там обед привезли.
— Я... да, — поспешно накидываю на себя рубашку и начинаю торопливо застёгивать пуговицу. — Я уже иду, Глеб Викторович. Одну минуту.
Прохладная ткань мужской рубашки касается напряжённых сосков и грудь словно пронзает микроразрядами тока, которые также бьют вниз живота. В нос ударяет знакомый запах одеколона.
Это такое странное ощущение — надевать на себя рубашку своего шефа. По телу прокатывает трепет и разгоняет сердцебиение. Потому что сейчас у меня такое чувство, будто сам Воронцов касается меня.
Хотя в действительности я не могу знать, как ощущаются его прикосновения.
Так странно. Он никогда меня не трогал, но при этом внутри меня растёт его ребёнок...
Боже, о чём я вообще думаю?! Не его ребёнок, а мой! Только мой! Воронцов никогда о нём не узнает.
Отворачиваюсь от зеркала и раздражённо вытаскиваю из головы шпильки, удерживающие волосы в аккуратном пучке.
Боже, как же теперь стало хорошо. Ничего не давит, не жмёт и не стягивает. Просто кайф.
Взявшись за ручку, замираю возле двери. Медленно вдыхаю, и также медленно выталкиваю из себя воздух.
Успокойся, Инна. Это всего лишь деловая поездка только и всего. Мне просто нужно абстрагироваться от того, что меня связывает с этим мужчиной.
Более-менее настроившись, выхожу из своей спальни и прохожу в столовую. Почему-то на цыпочках.
Воронцов уже там. Стоит ко мне спиной и, пока что, не замечая моего появления, разбирает пакеты с доставкой.
Я останавливаюсь на пороге и наблюдаю. На мужчине серые спортивные штаны и простая белая футболка. И я почему-то снова начинаю волноваться, когда проезжаюсь взглядом по его фигуре.
Я никогда прежде не видела Глеба Викторовича не в костюме...
А эта одежда... Она ещё сильнее подчёркивает его накачанные мышцы. Широкую массивную спину и крепкие руки.
Демонстрирует всё то, что скрывает офисный пиджак и брюки.
Он такой огромный по сравнению со мной... Я ведь ему даже до плеча не достаю...
И запах. Запах его одеколона, кажется, заполнил всё пространство. Я ощущаю его на себе. Такое чувство, будто моё тело впитывает его через поры.
От этой мысли сердце начинает барабанить так быстро и гулко, что, кажется, его слышит вся округа.
И, словно, в подтверждение моих опасений, мужчина вдруг замирает. А потом медленно разворачивается.
Его взгляд вначале касается моего лица, но потом спускается вниз, обволакивая меня всю.
Прикусываю губу и чувствую, как по бёдрам стелется напряжение, когда зрачки Воронцова начинают медленно расширяться, делая их ещё более чёрными.
___________________________________
Девчата, огромное спасибо за вашу поддержку, звёздочки и награды!) Всех видим, всех любим и обнимаем =*
Глава 13
Глава 13
Почему он так смотрит? И почему темнеют его глаза?
Я не хочу думать об этом, но думаю, и, к сожалению, мысли мои начинают утекать совсем не в ту сторону, куда следует. Мне вдруг начинает казаться, что сейчас Воронцов видит во мне... женщину, хотя такого не может быть. Он ведь сам говорил об этом и не раз.
Только моё тело почему-то всё равно реагирует на сгущающуюся темноту в его глазах. Живот сводит судорогой, а грудь начинает ещё сильнее ныть.
"Это гормоны. Просто гормоны, Инна. Ты же здоровая молодая женщина, да ещё и беременная. Тело просто не всегда подконтрольно разуму".
Пока я пытаюсь себя в этом убедить, босс успевает отвернуться и вновь заняться распаковкой доставки, никак не прокомментировав моё появление.
И что мне делать? Стоять что ли просто? Чувствую себя глупо. Он лишь посмотрел, а я уже какой-то бред придумала!
— Помочь? — спрашиваю тихо, ощущая, как из-за неловкости моё щёки становятся горячее градусов на сто.
И будто назло напряжение в бёдрах и животе не проходит.
— Можешь пока расставить тарелки и бокалы. Они здесь, — Воронцов указывает рукой на шкаф, не поворачиваясь ко мне.
Я киваю сама себе, потому что он не видит, затем подхожу к шкафу и достаю оттуда посуду. Пальцы дрожат, из-за чего несколько раз я чуть было не роняю тарелку.
На удивление Воронцов молчит и ничего не говорит об этом. Обычно он не упускает возможности меня поддеть.
С горем пополам всё же удаётся расставить посуду на столе, ничего при этом не разбив.
Теперь я, наверное, должна помочь боссу разложить доставленную еду, но от одной мысли подойти к нему максимально близко меня колотит. Поэтому я просто сажусь на стул и жду, когда Воронцов сам всё сделает.
За этим безумно странно наблюдать.
Он такой... домашний. Прям как заботливый муж.
Снова непроизвольно кладу руку на низ живота и чуть-чуть сжимаю.
Боже, о чём я думаю? Это же Воронцов. Тиран и диктатор. СлОва "домашний" вообще не существует в словаре под названием Воронцов Глеб Викторович.
Иллюзия и реальность слишком разные вещи.
— Ты в курсе, Инна, что во времена правления царей гости не имели права приступить к трапезе, пока не начал царь? — неожиданно раздаётся голос босса.
А? Он о чём? Свихнулся?
— Чего? Вы это... к чему, Глеб Викторович?
— Я к тому, — выгибает тёмную бровь мужчина, поставив тарелку с салатом передо мной, — что ждать меня не обязательно. Ты уже можешь начать есть. Времена царей давно прошли. Щёки и шею вновь обдаёт жаром, хотя куда уж жарче? Но я действительно не заметила, что стол уже заставлен едой. Вместо этого всё моё внимание было приковано к Воронцову. Его массивной фигуре, красивым крепким рукам и тёмному взгляду. Интересно, он заметил, как я на него пялюсь?!
— Если уж вы заговорили о царях, — отвечаю, взяв дрожащими руками ложку, — то до царя еду пробовали специальные люди, чтобы проверить, отправлена она или нет.
