Андрей (СИ) - Мира Айрон
— То же, что и тебе, Андрей! То же, что и тёте Тамаре. Жить, работать.
— Тебе замуж нужно будет выходить, рожать детей.
— Я пока не собираюсь. Я тебя люблю, а ты не хочешь сейчас жениться, так что с этим проблем нет.
— А с чего ты решила, что я когда-нибудь захочу?!
— Ну ты ведь живой человек. Или ты до сих пор любишь её?
— Я не собираюсь обсуждать с тобой это, Влада.
— Значит, любишь, — Влада опустила голову.
Андрей встал.
— Всё, Влада, давай забудем об этом разговоре. Это моё последнее слово и окончательное решение.
— Хорошо, как скажешь, — тихо ответила Влада и подняла на Андрея глаза, которые в этот момент напоминали, скорее, глаза преданной собаки, которую без причины побил хозяин.
Ну уж нет. Он, Андрей, на это не поведётся. Если уж на то пошло, он никогда ничего не обещал Владе и не давал ей ни малейшего повода для подобных бесед и таких вот взглядов. Андрей вышел из кухни и закрыл за собой двери.
Через день Андрей, Тамара Константиновна и Пашка уехали в Заречное.
* * * * * * * * * *
Лето пролетело быстро: в заботах, связанных с переездом, а потом в оформлении документов, необходимых для будущего строительства, поиске подходящей строительной фирмы и покупке необходимых материалов.
Тётя Тома, тем временем, создавала максимальный уют в старом доме, где они пока жили. Паша помогал Тамаре Константиновне, если ей нужна была помощь, но чаще проводил время с Андреем, сопровождал его во всех поездках и походах по инстанциям.
Более-менее выдохнуть удалось лишь поздней осенью. К счастью, на осенние каникулы Пашку опять отпустили к Андрею.
Вскоре после отъезда Пашки, у Тамары Константиновны начались проблемы с давлением. Андрей винил себя: полностью посвятив всё время переезду, он совсем забыл о том, что тётя Тома должна дважды в год проходить курс лечения в дневном стационаре.
Тётя Тома махнула на себя рукой, а он, Андрей, не уследил. Весь вечер они с тётей Томой спорили, — она упорно не хотела идти в больницу, предпочитала заниматься самолечением. И всё же Андрей поступил по-своему: наутро вызвал участкового терапевта.
Тётя чувствовала себя, в целом, неплохо, однако Андрей всё равно был возмущён тем фактом, что в седьмом часу вечера доктор до сих пор не явился по вызову.
Было девятнадцать ноль пять, когда во дворе залаял Мишка (взяв летом по объявлению беспородного вислоухого щенка, Андрей дал ему это имя), а потом раздался звонок в ворота.
— Кто это к нам? — удивилась тётя Тома.
— Я участкового врача вызвал, тёть Тома. Так что спорить бесполезно, — улыбнулся Андрей и пошёл открывать ворота.
— Здравствуйте! Спасибо, что не ночью, — сухо сказал Андрей, впуская доктора во двор и запирая ворота.
— Здравствуйте! Извините, пожалуйста! Это вообще не мой участок, просто ваш терапевт пока в дополнительном отпуске. Очень много вызовов. Середина ноября — она такая.
Голос у доктора оказался высокий и мелодичный, и это немного примирило Андрея с поздним визитом. К тому же, духи у доктора тоже были очень лёгкие и приятные.
А когда Андрей помогал доктору снимать тёплое бесформенное пальто, почему-то в голову пришла мысль о том, что с жизнью монаха-отшельника, кажется, пора завязывать.
Подобная жизнь — это совсем не то, что нужно мужчине в двадцать шесть лет. Так что нечего удивляться потом собственным реакциям.
Нет, Андрей не влюбился без памяти в невысокую фигуристую блондинку с длинными вьющимися волосами и яркими зелёными глазами, взгляд которых был чуть-чуть, самую малость, откровеннее, чем того требовала ситуация. Но молодая женщина определённо понравилась ему.
Оказалось вдруг, что Андрей готов если не к любви и браку, то к новым отношениям с женщиной точно. Настала какая-то новая веха в его жизни.
— Извините, пожалуйста, за ожидание, — сказала доктор Тамаре Константиновне, осматривая её. — Сначала обошла свой участок, потом уже этот участок. А ваш дом оказался дальше всех.
— Ничего страшного, — улыбнулась Тамара Константиновна. — Если честно, доктор, я вообще не знала о вашем визите. Племянник сделал вызов. Волнуется за меня.
— Это же замечательно, когда племянник такой заботливый, — улыбнулась доктор.
— Вы, наверно, устали? Может, чаю выпьете, а потом Андрей проводит вас, раз уж вызов последний на сегодня? А то сейчас самое тёмное время года, тем более, снега ещё нет. Со снегом хоть светлее будет.
— От чая не откажусь, а провожать не нужно. Мне не привыкать. Я выросла здесь, в одной из соседних деревень, так что меня сельским вечером не напугать.
Пока доктор оформляла документы, тётя Тома накрыла стол к чаю. Андрей решил не изображать дикого подростка, потому тоже сел за стол, когда тётя Тома его пригласила. Однако говорили, в основном, женщины, а Андрей молчал и слушал.
Ларисе Васильевне (так звали доктора) было двадцать семь лет, и она три года назад, приняв участие в программе по поддержке земских врачей, приехала работать в Заречное. До этого год отработала в областном центре, жила там в общежитии.
Здесь, в Заречном, у Ларисы Васильевны теперь была собственная квартира. Лариса состояла в разводе, но детей у неё не было.
Андрею очень понравился мелодичный, какой-то мягкий голос Ларисы, такие же мягкие линии рук и плеч, высокая грудь, на которую спадали длинные светлые волосы, натуральные, без всякой краски. Он с трудом отводил взгляд от нежной белой шеи Ларисы и её ключиц, видневшихся в вырезе кофточки из тонкого вязанного трикотажа.
Конечно, Андрей настоял на том, чтобы проводить Ларису Васильевну до дома, вывел машину. Лариса жила на другом конце села, а ноябрь решил порадовать-таки снегом. Правда, мокрым, вперемешку с дождём.
— Давно вы живёте в Заречном? Никогда раньше не видела вас. Я бы вас точно запомнила, — заговорила Лариса, когда они ехали по тёмным улицам.
Андрей был благодарен ей за подачу: за прошедшие годы он совсем отвык знакомиться с женщинами. Да он ни с кем, кроме Светы, вот так вот и не знакомился. Только если по учёбе или по работе. А за прошедший год и вовсе одичал.
— Я вырос в Заречном. И тётя Тома родом отсюда, жила здесь до семнадцати лет. Я жил до двенадцати, а потом приезжал только в отпуске.
— А сейчас? Вижу, стройка у вас.
— А сейчас мы переехали сюда из областного центра. Будем жить здесь.
— То есть, вы сознательно променяли
